Медвежья кровь

— Я не могу увидеть его, но чувствую его как-то…необычно.

Воистину медведь был просто фантастическим созданием! Он ЧУВСТВОВАЛ даже камни!

В моей голове это никак не могло уложиться, но казалось, что отсутствие зрения не сделало его жизнь хуже. И уж тем более язык не поворачивался назвать его инвалидом!

— И это тоже тебе. В качестве способа немного расслабиться и перестать думать о собственных страхах.

Он поставил на скамью рядом с собой темную бутылку, где была приклеена плотная тканевая заплатка с надписью, сделанной чьей-то рукой: «Красное. Сбор урожая 1995».

— Вино? — мои брови изогнулись от удивления, на что медведь снова коротко кивнул.

На самом деле в нашем поселке такого точно было не найти.

Здесь пили только самогонку. Или то, что горело.

Мужчинам было все равно, чем именно напиться и забыться. Да и женщины были не особо разборчивы, если преследовали ту же цель.

— Где ты нашел его?

Сжав камень в руке, потому что не хотелось его отпускать, я осторожно наклонилась, с интересом рассматривая бутылку, но не торопясь открывать ее и пробовать содержимое.

— Через деревню от вас есть семья, которая выращивает виноград и делает это вино. Кажется, у них даже есть своя лавка для продажи.

— Через деревню?

— Да.

И снова я едва могла представить что-то вразумительное, пока пыталась понять, как он умудрился за день отыскать эту самую деревню.

— Ты нашел себе какой-то транспорт?

— Мне достаточно хорошо питаться, чтобы быстро передвигаться, — самодовольно хмыкнул медведь и сам потянулся к бутылке, без труда открывая замысловатую пробку и чуть наклоняясь, чтобы втянуть в себя запах терпкого напитка.

Признаюсь, что по привычке мне захотелось сморщиться.

Обычно вид и запах любого спиртного вызывал у меня только отвращение. И это было и до насилия.

Но когда медведь протянул бутылку мне, вкладывая во вторую руку, и я ощутила аромат, шедший от нее, то удивилась во второй раз.

Вино не пахло ничем спиртосодержащим. Совершенно и абсолютно.

Только виноградом и изысканной кислинкой, которая была скорее интересна и необычна, чем неприятна.

— Попробуй.

— А ты? — посмотрела я на медведя, не собираясь отказываться и вдруг подумав о том, что в своем роде он поступал как истинный джентльмен в этой ситуации, хотя по натуре был скорее варваром — пришел с подарком и вином.

— Мне не стоит это делать.

Пожалуй, его ответ получился слишком уж серьезным, отчего вмиг расхотелось допытываться о причинах.

Я просто послушно поднесла тонкое круглое горлышко к губам и осторожно отпила.

Вино было густым, терпким и ароматным.

А еще на удивление сладким.

— Выпей еще.

— Ты собираешься меня споить? — попыталась улыбнуться я, но все-таки повиновалась и в этот раз, отпив еще глоток.

— Нет. Просто хочу, чтобы ты немного расслабилась.

— И у тебя это неплохо получается, — отозвалась я, закрыла бутылку, бережно положила камень на край скамьи и снова взяла в руки мочалку, чтобы сделать то, о чем он меня просил,— помочь ему вымыться.

Мы не говорили напрямую о том, что нам предстояло, но мысли об этом витали сгущенным воздухом и теми прикосновениями, что переходили грань чувственности, какими бы легкими и невесомыми ни были.

Взбив пену на мочалке, я сжала ее в пальцах, коснувшись его и затаив дыхание, потому что тело медведя тут же ожило и напряглось, как умело делать только оно.

Да, я мало знала о мужчинах в целом, но мне казалось, что простые люди не способны вот так реагировать, чтобы каждую мышцу можно было рассмотреть под упругой горячей кожей, словно зверь внутри него проснулся и ластился под моей рукой.

— Убери это, — медведь осторожно раскрыл мою ладонь, отчего мочалка упала на деревянный прогретый и влажный пол, а он положил мою руку на себя, явно давая понять, что мытье с помощью подручных средств его не слишком устраивает.

Он не убирал своей руки, словно не был уверен, что я не отдерну ее и продолжу ровно с того момента, где остановилась. На его мощной груди, которая теперь вся сплошь была в ароматной пене.

— Дальше сама.

Его голос стал ниже, глубже, чувственнее, отдаваясь на мне мурашками, как бы жарко и влажно ни было вокруг.

И снова я его прилежно слушалась, застыв лишь на пару секунд, чтобы напомнить себе, что я не боюсь его и доверяю, заскользив теперь раскрытыми ладонями по его каменному, но такому невыносимо горячему торсу.

Было странное и необъяснимое чувство, что за те сутки, что я его не видела, он стал еще немного шире и мощнее. Впрочем, в этом я едва ли могла доверять самой себе. Несмотря на то что почти все время он либо лежал, либо самым наглым образом разгуливал исключительно обнаженным, я по-прежнему не знала его тела. А ведь он говорил, что должен быть вдвое больше!

Осторожными массирующими движениями я распределяла пену по нему, остановившись на том месте, где начинались штаны, и поспешно перебралась руками на его черную шевелюру, слыша, как медведь хмыкнул, но все-таки промолчал.

Уже то, что я сама касалась его, находясь полуобнаженной, было огромным шагом вперед для меня и моего состояния. Но я была не настолько смелой, чтобы увидеть главное.