Медвежья кровь

— Что бы ни случилось, какая бы ситуация ни была — если я говорю тебе стоять и не двигаться, то ты стоишь и не двигаешься. Если скажу замереть, то ты замираешь. Не нужно ничего спрашивать, не нужно ничего думать — просто сделай то, что я говорю.

Не сказать, чтобы эти слова меня обрадовали.

Особенно странно было услышать их сразу после нашего поцелуя, который, как мне показалось, прошел вполне сносно.

Но то, как произнес медведь, как он был напряжен и сосредоточен, говорило о том, что это действительно очень важно.

— Хорошо, — кивнула я, нутром чувствуя, что лучше мне не знать причин этих слов.

По крайней мере, на данном этапе.

Уж если я смогла свыкнуться и принять то, что стану его женой, то и к подобному странному поведению смогу привыкнуть.

— А теперь иди, Иля.

— Хорошего дня, — пробормотала я, чувствуя себя очень неловко, порывисто собирая все необходимое обратно в аптечку и слыша, как нервно хохотнул в ответ медведь, кивая при этом:

— И тебе.

Когда я поспешно вышагивала домой, то не боялась того, что мама уже могла проснуться и, конечно же, увидев меня, начнет задавать логичные вопросы, ответы на которые будет очень сложно дать.

Не боялась того, что я совершенно одна в лесу, где могут встретиться случайно не только дикие животные, а еще и люди, которых нужно было опасаться куда больше хищников.

Я была ошеломлена собственными эмоциями.

Терпкий и такой необычный вкус губ медведя все еще оставался на мне. На моих губах. На языке.

И он нравился мне.

Мне нравилось простое осознание того, что больше со мной не случится ничего плохого — потому что теперь медведь рядом.

Окрыляющее чувство, в которое так сложно было поверить, но оно было такое непозволительно сладкое и волнительное.

*********************

— Дочь! В последний раз спрашиваю тебя: ты уверена?

Я складывала в небольшой чемоданчик Эди вещи, которые ему понадобятся на период реабилитации, что длилась больше двух недель, пока брат лежал на полу рядом, по обыкновению катая машинки по заведенному порядку.

— Да, мам, я уверена, — отозвалась я в открытую дверь, спокойно и сосредоточенно продолжая свое занятие, даже когда мама появилась на пороге, выдохнув тяжело, протяжно и встревоженно.

— Ведь ты останешься дома совсем одна!

— Не одна. Вместе с Байкалом и Айей, — кивнула я на наших псов, которые и сейчас мирно дремали рядом, присматривая за мной и братом. — Да и тетя Зина всегда приходит, так что все будет хорошо.

Жаль, я не могла сказать, что теперь была под защитой медведя.

Конечно, у мамы был бы шок.

Не факт, что она бы в принципе поверила, пока не увидела бы его вживую! Но, по крайней мере, она бы уезжала с относительно спокойной душой.

— Не представляю, как ты справишься одна, дочь!

— Ну ведь справляюсь же как-то, когда ты уезжаешь на вахту и тебя нет дома по полмесяца, а Эдя всегда со мной, — улыбнулась я маме, замечая, что ее лицо стало печальнее обычного, а взгляд стал виноватым. — Я уже привыкла, правда! Нет ничего страшного. Закроюсь в доме, буду только спать и кушать. И потом, ты ведь сама понимаешь, что денег может просто не хватить на обратную дорогу, если поедем втроем.

Несмотря на то что мама уезжала в лес на две вахты подряд, этих денег едва хватало на билеты и проживание в съемной квартире на время реабилитации, что тоже была не бесплатной.

В прошлом году, когда мы поехали втроем, то в последние пару дней не было денег на еду.

Мама, конечно же, скрывала это, говорила, что у нее что-то с желудком и поэтому она не будет кушать, отдавая все мне и Эде, но я знала. Слышала, как она разговаривает с тетей Зиной. Именно она отправила нам срочно деньги переводом и тем самым очень выручила.

Конечно, сейчас ситуация была в другом, но все же.

Мама понимала, что я права.

Так будет лучше для всех. Проще для всех.

Поэтому она сдалась, тяжело выдыхая и чуть качая головой, но в конце концов кивнула:

— Ну хорошо. Только обещай звонить мне каждый день! Через каждые три часа!

— Хорошо, — улыбнулась я, хохотнув.

Пока мы собирались, бегали по дому, боясь что-то забыть, не было беспокойства.

Я была полностью погружена в сегодняшний день, переживая за то, как перенесет поездку Эдя, потому что дорога была дальняя.

Сначала несколько часов от дома до города, где был ближайший аэропорт.

А затем почти шесть часов лететь на самолете до Москвы.

Даже несмотря на то, что сейчас брат был спокоен и занят своими машинками, он мог испугаться любого слишком резкого звука и уйти в себя еще глубже, а мог начаться приступ. И это было самое страшное.

Мы с мамой старались думать только о хорошем, но понимали, что предугадать просто невозможно.

— С Богом, — прошептала я, крепко обнимая маму уже на пороге, когда приехал муж тети Зины, который должен был отвезти маму и Эдю в аэропорт и усадить на самолет. — За меня не переживай.

— Каждые три часа, Иля! — погрозила мне пальцем мама, и я знала, как она переживала и боялась, уезжая сейчас. Могла представить, как ее сердце разрывается оттого, что дети будут в разных точках нашей страны и она не сможет быть уверенной в том, что я в порядке.

— Да, мам. Обещаю.