Медвежий угол

Взгляд у него был таким холодным и высокомерным, что Бубу даже не услышал презрительного смеха остальных игроков. Больнее всего падать с иерархической лестницы. Бубу знал Лита всю свою жизнь, и взгляд, которым тот его одарил, оставил след, поселил в душе ту злобу, которая у многих мужчин остается навсегда и долгие годы спустя заставляет просыпаться среди ночи с чувством, будто кто-то украл твою настоящую жизнь. Бубу сходил за бутылкой с водой, Лит взял ее, не проронив ни слова. Бубу, самый крупный игрок в команде, внезапно стал самым маленьким.

Рамона остановилась возле ледового дворца. Сказала, отряхнув снег:

– Я… ты меня извини, Роббан, дальше я… не пойду.

Роббан взял ее за руку. Она не заслужила такой участи, Хольгер должен был сидеть на трибуне, ведь настал их звездный час. Роббан обнял ее так, как может обнимать лишь тот, у которого тоже украли жизнь.

– Ничего страшного, Рамона. Идем домой.

Она покачала головой и вперила в него взгляд.

– Я простила тебе долг в обмен на то, что ты сходишь на матч, Роббан. А потом расскажешь мне, как все прошло. Я буду ждать тебя здесь.

У Роббана было много разных качеств. Но дерзости, чтобы спорить с Рамоной, среди них не числилось.

В жизни каждого игрока наступает такой момент, когда он понимает, чего стоит, а чего нет. Для Вильяма Лита она настала в середине третьего периода. Для этого ему не хватало скорости, но теперь стало ясно, что и выносливости у него маловато. Он отставал, силы кончались, и противник легко управлял им, даже на расстоянии. Все это время Кевин играл за двоих, действовал четырьмя руками. Беньи метался по площадке, как торнадо, но места на ней «Бьорнстаду» нужно было больше. Лит отдал все, но этого оказалось мало.

Главная идея Давида, которую он пытался донести до парней на протяжении всего сезона, заключалась в том, что нельзя полагаться на случай. Нельзя надеяться на удачу. Нельзя лупить по как попало – нужен план, стратегия, каждое движение и маневр должны быть продуманы. Как любил повторять хитрый старик Суне: «Шайба не только скользит, она рикошетит».

По дороге к скамье запасных Лита подсекли, он упал и, увидев, как шайба отскочила от клюшки противника, машинально ее оттолкнул. Шайба была трижды отбита, за ней ринулся Кевин, но был уложен на лед жестким силовым приемом. Шансы объехать попáдавших бьорнстадцев выглядели нулевыми, но, к счастью, Беньямин Ович был не из тех, кто объезжает. Он был из тех, кто проходит насквозь. В тот момент, когда шайба оказалась в воротах, Беньи мчался за ней на всех парах и вписался шеей в перекладину. Будь на месте штанги двуручный меч, Беньи все равно сказал бы, что это дело житейское.

2:2. Магган Лит уже стучалась в комнатку, где велась статистика матча, чтобы на личный счет Вильяма записали голевую передачу.

Давид молча кивнул и хлопнул Амата по шлему. У Бенгта глаза выпучились от ужаса, когда он понял, к чему идет дело.

– Какого черта, Давид, ты серьезно?

Давид был серьезнее случайного выстрела.

– Еще одна смена, и Литу понадобится кислородный баллон, еще две – и придется звать пастора. Нам нужна скорость.

– Лит только что сделал классную передачу!

– Ему просто повезло. Мы не полагаемся на везение. АМАТ!

Амат смотрел на тренера во все глаза. Давид обхватил обеими руками его шлем.

– Будь готов к следующему вбрасыванию в нашей зоне: лети пулей. Мне плевать, возьмешь ты шайбу или нет, я хочу, чтобы они увидели твою скорость.

Давид показал на скамью запасных команды противника. Амат неуверенно кивнул. Давид впился в него взглядом.

– Ты ведь многого хочешь добиться, Амат? Хочешь доказать всему городу, что ты чего-то стоишь? Так докажи!

При следующем вбрасывании по обе стороны от Кевина стояли Беньи и Амат. Магган Лит тем временем прилипла к стеклянной перегородке, отделявшей скамью запасных, и орала, что никому не позволит безнаказанно сменить ее сына в полуфинале. Бенгт посмотрел на Давида:

– Если мы проиграем, она тебе яйца отрежет.

Давид расслабленно облокотился о борт:

– Победителям в этом городе все прощают.

Беньи делал на льду то, что ему велели: завладел шайбой и выбросил ее из зоны, шайба заскользила по борту за ворота противника. Амат тоже делал то, что ему велели: летел как пуля. Его тотчас зацепил защитник противника, а когда удалось вырваться, смысла гнаться за шайбой уже не было. И все-таки он погнался. На трибунах вздохнули те, кто понимал в игре. Кто не понимал, вздохнули еще громче. Вратарь противника спокойно выехал на площадку, дал пас защитнику, и шайба едва не долетела до ворот «Бьорнстада». Когда раздался свисток для нового вбрасывания, Амат уже стоял в шестидесяти метрах оттуда в зоне противника. Спонсоры проворчали: «Ему что, компас нужен?» Но Фрак видел то же, что и Давид. А Суне разглядел это еще раньше них.

– Быстрый, как росомаха с горчицей в жопе! Им его не поймать! – смеялся Суне.

Перегнувшись через борт, Давид поймал Амата за плечо, когда тот ехал обратно.

– Еще разок.