Мефистон. Поход к Неумершим

— Так же, как и ты, он бы полностью сосредоточился на своей цели и непоколебимо преследовал врага. Но он хотя бы дал всем этим людям надежду. Установи их бомбу, Калистарий, и активируй. Почему бы и нет? Так мы получим возможность добраться до лорда некронов и узнать, как он заблокировал твое варп-зрение. Вдобавок это даст людям Морсуса шанс доказать, что они достойные противники некронов. У этих людей нет будущего, но ты, по крайней мере, мог бы дать им шанс добиться чего-то, прежде чем они умрут. Не останавливайся в своей охоте на демона, но внушай окружающим надежду, а не отчаяние. — Эпистолярий вернул медальон. — В конце концов, кто может закончить крестовый поход к Неумершим лучше, чем неумерший?

Мефистон кивнул и, позволив воспоминанию о Химических Сферах растаять, уставился на изображение в медальоне с твердым намерением отыскать в памяти человека, которым был когда-то, и вдохнуть в него жизнь.

— Не оставляй меня, Рацел, — прошептал он, когда Морсус снова появился в поле зрения.

Мефистон сжимал рукоять Витаруса, вглядываясь в глубины своего разума. Впервые в жизни он посмотрел в глаза своим обвинителям. Тени, преследовавшие его, молча взирали на него без прежней злобы. Он снова был на Морсусе, стоял перед когитатором в самом сердце собора огринов. Все живые души в нефе наблюдали за ним, а рядом находился Рацел. Дрожь исчезла, и Мефистон снова мог стоять прямо.

Он кивнул, понимая невысказанный вопрос в глазах привидений и давая им молчаливое обещание. Один за другим духи кивали в ответ, прежде чем медленно рассеяться ветром, возникшим из ниоткуда.

Впервые за много веков в разуме Мефистона наступила тишина. Благодаря преданности Рацела он сдержит свою клятву. Старший библиарий ощутил небывалое спокойствие и осознал, что должен сделать.

Переводя взгляд с одного лица на другое, он рассматривал столпившуюся перед ним разношерстную группу: обугленные чудовищные огрины высились над выжившими из Сабинской гвардии — такими костлявыми, что утопали в своих шинелях, — а его собственные боевые братья гордо стояли подле библиария.

— Раз Император требует крестового похода, он его получит, — вымолвил Мефистон и перевел взгляд с Луренс на Арголиса. — Больше никаких отступлений. Мы сожжем эти шахты дотла.

Луренс побледнела при этих словах, и страсть вспыхнула в ее глазах.

— За Императора! — провозгласил Рацел, ударяя рукоятью силового меча о нагрудник.

На мгновение воцарилось потрясенное молчание, а затем раздался хор голосов, человеческих и нечеловеческих.

— За Императора! — закричали остальные, поднимая оружие над головой. — За Императора!

Глава 7

— «Рога бездны», — задумчиво произнес кодиций Луций Антрос, стоящий на смотровой площадке «Удара на заре».

Несмотря на окружающие суету и шум, взгляд его был прикован к сцене снаружи, пока фрегат типа «Гладий» занимал позицию. За прошедшие десятилетия обучения кодицию довелось лицезреть много чего необычного и тревожащего, но то, что он видел сейчас, затмевало все прочее.

Космический десантник в золотых латах рядом с ним коротко кивнул, как всегда немногословный.

Перед ними как будто простиралась палитра сумасшедшего художника. Среди звезд были разбрызганы все мыслимые и немыслимые краски. Кричащие оттенки образовывали рябящее море, которое то сворачивалось в себя, то раскрывалось, мечась и бушуя. Издалека его можно было принять за природное явление — расплывчатую геомагнитную бурю, где силовые поля сталкивались и взрывались, но с такого близкого расстояния, всего в несколько сотен километров, ошибиться было невозможно: этот странный феномен отражал предсмертные судороги реальности. Щупальца материи размером с планету хватали и хлестали космос, создавая мимолетные узнаваемые образы: измученные звериные лица, голые внутренности, шпили больших дворцов, радужки глаз без век.

На мгновение Антрос потерялся в этом безумии: голова шла кругом от столь катастрофического коллапса пространства и времени. Великий Разлом представлял собой эпицентр Большого взрыва наоборот: упорядоченная Вселенная растекалась чистой субстанцией хаоса.

Кодиций снова посмотрел на то, за чем Драгомир привел его сюда, — «Рога бездны», орбитальный комплекс, лишившийся небесного тела, вокруг которого мог бы вращаться. Когда-то он находился в мягком гравитационном захвате Тохариона, родного мира магистра ордена. Но Тохарион сгинул в пасти Разлома вместе с крепостью-монастырем, которую Драгомир когда-то считал домом. Сыны Гелиоса стали орденом беженцев, безродных и бесприютных.