Мэгги и Джастина

— Но это еще не все, — продолжал он. — Можно считать, что это только начало. Он соблазняет ее и только через некоторое время начинает осознавать, что произошло. Нет, он совсем не был негодяем. Это был нормальный молодой священник, который ставил перед собой высокие цели. Но, увидев красивую, нет, я ошибся, прекрасную девушку, почувствовал в своем сердце слабость и не смог удержаться. Он даже на некоторое время подумал, что любит ее, но потом все будущее, которое он создал в своем воображении, стало для него рушиться. Перед ним встали образы настоятеля, отрекающегося от него, прелата епархии, поддерживавшего его ходатайство о направлении его в более крупную церковь со ссылкой на его добродетель и твердость его убеждений, папы римского, который своим распоряжением лишит его сана, и так далее и тому подобное. Он понял, что все это может рухнуть в один момент, и испугался. Вы понимаете, он разбил этой несчастной девушке жизнь и бросил ее одну. Еще не став настоящим священником, он уже натворил грехов под стать настоящему негодяю.

Джастина понимающе кивнула.

— В пьесе, мистер… э…

— Ролсон. Генри Ролсон, — услужливо сказал молодой человек.

— Да, мистер Ролсон, — продолжила Джастина. — Очевидно, в вашей пьесе очень силен нравоучительный момент.

— Да, — с гордостью ответил тот. — Я считаю, что каждое театральное произведение должно учить каким-то высоким идеалам.

— Ну что ж, — покачала головой Джастина, — в этом что-то есть…

Ее подмывало поиронизировать над этим молодым человеком, но она пока решила помолчать, выслушав до конца содержание пьесы в изложении ее автора.

— Моя героиня потеряла покой и сон. Он околдовал ее, опоил любовным зельем, — напыщенно продолжил драматург. — Разумеется, это не прошло незамеченным для матери девушки. Разумеется, истина быстро выплыла наружу, и мать узнала, кто был причиной сердечного расстройства ее дочери. А наш молодой человек, испугавшись за свою карьеру, добился скорейшего перевода в другое графство. Если бы он оставил нашу девушку одну, то она, может быть, как-нибудь и смогла бы пережить такое несчастье, однако она уже забеременела. Она любила его так, что не хотела говорить об этом никому на свете. И, чтобы не выдать своего любимого, ей пришлось покинуть отчий дом.

— Боже, как трогательно, — скептически промолвила Джастина.

Молодой драматург, увлеченный собственным рассказом, не обратил внимания на тон, которым были произнесены эти слова и воспринял их совершенно противоположным образом. С энтузиазмом замахав руками, он наконец-то добился того, что уже остывший кофе выплеснулся на его брюки, оставив на них большое почти чернильное пятно. Выразив лишь некоторое сожаление по этому поводу, мистер Ролсон промокнул разлившийся кофе парой бумажных салфеток и, отодвинув от себя по счастью уцелевшую чашку, снова стал рассказывать:

— Моя героиня была совершенно необразованной, но честной деревенской девушкой, обладавшей от природы здравым смыслом и настоящими христианскими добродетелями. Догадавшись о том, что было причиной столь поспешного бегства ее возлюбленного, она решила не выдавать его и уехала из дома, оставив мать одну. На этом заканчивается первое действие пьесы. А второе показывает наших главных героя и героиню через двадцать лет.

Джастина улыбнулась.

— Думаю, что для этого мне даже не придется гримироваться.

— Через двадцать лет из Рима в Лондон для проведения торжественной мессы приезжает молодой, только что получивший сан кардинал. Во время торжественного богослужения он обходит с обрядом причащения свою паству и встречает уже немного постаревшую, но все еще такую же прекрасную героиню нашей пьесы. Она пришла на мессу вместе со своим девятнадцатилетним сыном, который под впечатлением рассказов матери тоже решил стать священником. Затем наши главные герои встречаются в совершенно частной обстановке, и она рассказывает ему свою историю. Он начинает понимать, что добровольно принес на алтарь, как жертву, эту женщину, которая его по сей день любит и целиком принадлежит ему. Но, разумеется, отступить назад он уже не может. Ей придется смириться с тем, что эта их встреча была последней. Он слишком занят важными делами в Ватикане, а она так и останется работать официанткой в одном из Лондонских пабов. И спустя лишь несколько дней после того, как он снова уезжает в Рим, она узнает из газет, что он покончил жизнь самоубийством, совершив этим самым еще более тяжкий грех, чем тот, который он носил на своем сердце двадцать лет. Вот о чем моя пьеса, миссис О'Нил, — торжествующе завершил молодой драматург и, очевидно на радостях, заказал еще одну чашку кофе.

Джастина втайне пожалела его брюки, но вслух сказала о совсем другом:

— В жизни так не бывает, мистер Ролсон. — Это замечание почему-то обидело молодого человека.

— Ну почему же не бывает? — задетым тоном сказал он. — В жизни все может быть.