Мэй-дэй, мэй-дэй

Боялась, что та не сможет отпроситься — все же, в последний момент ей написала — но Соня смогла. Заехала за ней утром, потом они бросили Танины вещи в квартире и пошли гулять, перекусывать в кафешках, гулять, снова перекусывать, снова гулять… Они болтали постоянно, и о предстоящем полете думать было просто некогда. Немного отвлек Паша, но она отделалась селфи на фоне канала, и вопросов не стало.

Зато ночью, уже лежа в кровати, долго думала именно про полет. Было немного страшно. Не настолько, чтобы написать Диме, что передумала. Но достаточно тревожно, чтобы начать жалеть о принятом решении. Но потом она подумала о другом, тревога ушла, и мысли, все новые и новые захватывали ее, а потом темы этих мыслей стали переплетаться, причем, самым неожиданным образом, и сплелись в крепкий сон.

* * *

Заехал Дима в половине десятого. Написал за пятнадцать минут, что немного не рассчитал время, но готов подождать. Таня предложила подняться, но Дима был на такси и с вещами. В итоге выехали в аэропорт раньше. Соня спустилась тоже, «проводить». Но когда машина уже завелась, и они махали друг другу на прощание через закрытое окно, Соня другой рукой сделала их тайный знак «он клевый».

— Вот дура, — сказала Таня тихо и беззлобно, и показала Соне мельком средний палец.

Значения знака Дима знать не мог, но Таня все равно ненадолго смутилась.

— Одноклассница твоя? — спросил он, когда они немного отъехали.

— Да. А как ты понял?

Он улыбнулся с легким, даже приятным самодовольством:

— А как еще? Пустила к себе переночевать — значит, хорошо знакомы. Ты в Москве живешь, она в Питере, значит, либо универ, либо школа. — Его телефон жужукнул, он глянул, что пришло, нажал на кнопку, выключая экран, и продолжил. — Обычно, где заканчивали — там и остаются. Значит, универ тоже отпадает.

Таня подумала:

— Много предположений. Она могла переехать.

— Конечно. Я больше угадал, чем понял. Но удачу тоже нельзя недооценивать. — Он подмигнул ей, глухо цыкнув уголком рта, и погрузился в телефон.

Одет был Дима в треники, впрочем, весьма приличные, и ту же толстовку, в которой был на съемках. Таня вдруг поняла:

— Дим! А там… — она остановилась, подбирая слово, — …наверху холодно?

— Нет, — ответил он непривычно отрывисто, но почти сразу добавил мягко, не отводя глаз от телефона. — На всякий случай толстовку себе под попу положишь, если что — в полете наденешь. Или мою, если не побрезгуешь. Но вообще, не должно…

И он замолчал, стал шевелить губами, печатая. Таня отвернулась.

Было начало мая, но погода стояла необычайно — тем более для Питера — теплая и солнечная. Таня сперва было тоже нырнула в телефон, но там ничего интересного не нашла, и она просто стала смотреть в окно, на проносящиеся мимо здания, залитые солнцем.

И все было бы вроде как хорошо, и она даже расслабилась поначалу, но потом легкое и смутное беспокойство появилось в ее голове. Она присмотрелась и поняла. Торопливо полезла в телефон, открыла карту… Они ехали не в Пулково.

— Мы по пути куда-то заедем? — спросила она. Получилось так нервно, что она сама почувствовала напряжение.

— Нет, — не отрываясь от телефона ответил Дима. Промотал что-то в телефоне пару раз и добавил. — Мы сразу на аэродром.

— Аэродром в другой стороне, — сказала Таня строго, и Дима наконец посмотрел на нее.

Посмотрел удивленно, непонимающе. Потом усмехнулся:

— Ты про Пулково что ли? Пулково — это аэропорт. Меня туда… Сложно мне там сесть было бы. Мы на аэродром едем. В Лисий… — он провел по кончику своего носа несколько раз указательным пальцем, — …Нос. Он на севере, посмотри по карте. «Горская» называется.

«Дура», — подумала Таня и почувствовала, что начинает краснеть.

— Ты думала я тебя на такси в лес повезу и мучить буду? Не надейся. Тебе еще ролик сдавать Инге, светлому доброму человеку.

— Прости, я что-то…

Дима посерьезнел и вздохнул:

— Спать тебе надо больше. От недосыпа все тревоги, — сказал он, покивал сам своим словам и вновь погрузился в телефон.

Обиженным он не выглядел, но и говорить — больше не говорил. Таня тоже молчала, потому что была смущена.

* * *

Доехали они, по ощущениям, за час — Таня не засекала точно. Сперва ехали в городе, потом за городом, потом через какой-то поселок, выехали из него и приехали к шлагбауму: дальше машину не пустили.

Таня почувствовала сильное разочарование. Будка у шлагбаума и белое здание вдалеке были самыми яркими признаками цивилизации тут. Слева лес, справа широченное поле, за которым был тоже лес. Даже стоянки нет. На полосе, мимо которой они прошли (Дима настоял и теперь вез ее розовый обклеенный стикерами чемоданчик и нес свою черную сумку) были, конечно, самолеты, но какие-то неказистые, словно из старых фильмов про войну. Она, как ей показалось, узнала даже самолет Димы — стоял там похожий. Но и он уже не восхищал так, как на фото. Да и вообще, все тут скорее разочаровывало.

* * *