Механическая принцесса

Шарлотта подошла к мужу, склонившемуся над самым большим деревянным столом в центре просторной подвальной лаборатории. Светильники пылали так ярко, что в подземелье было светло как днем. В мензурке на соседнем столе, извергая клубы сиреневого дыма, горело что-то мерзкое. Перед Генри лежал огромный лист бумаги вроде той, в которую заворачивают свой товар мясники, и он покрывал его всяческими расчетами и вычислениями, бормоча что-то себе под нос.

– Генри, милый, ты не устал? Ты здесь уже несколько часов.

Вздрогнув, Генри посмотрел на Шарлотту и поднял на лоб очки.

– Шарлотта! – Казалось, он был поражен и невероятно рад увидеть ее. Пожалуй, только Генри мог поражаться и радоваться встрече с собственной женой в своем же доме. – Ангел мой, что ты здесь делаешь? Здесь ужасно холодно. Ребенку это не на пользу.

Шарлотта рассмеялась, но не стала возражать, когда Генри подбежал к ней и обнял ее. Узнав, что жена ждет ребенка, он стал обращаться с ней, как с фарфоровой статуэткой. Поцеловав Шарлотту в макушку, он вгляделся в ее лицо.

– У тебя усталый вид. Может, ты попросишь Софи вместо ужина принести тебе в комнату мясной бульон? Я пойду…

– Генри, мы уже несколько часов назад решили не ужинать – всем принесли сэндвичи. Джем еще слишком слаб, а Лайтвуды пока не пришли в себя. И ты прекрасно знаешь, каким становится Уилл, когда Джем нездоров. И Тесс тоже. Весь дом как на иголках.

– Сэндвичи? – Казалось, Генри пропустил мимо ушей все остальные слова Шарлотты и теперь с надеждой смотрел на нее.

– Они ждут тебя наверху, Генри, – улыбнулась она, – если, конечно, ты хоть на минуту оторвешься от работы. Пожалуй, я не могу тебя винить – я заглянула в дневники Бенедикта и сама увлеклась его записями. Но все же чем именно ты занят?

– Я работаю над порталом, – воодушевленно произнес Генри. – Придумываю новое транспортное средство, которое сможет за считаные секунды перемещать Сумеречного охотника куда угодно – и откуда угодно. Мне пришло это в голову, когда я увидел кольца Мортмейна…

Шарлотта округлила глаза.

– Но кольца Мортмейна – это черная магия…

– А мое изобретение – нет. О, у меня есть еще кое-что! Подойди-ка. Это для Буфорда.

Позволив мужу взять ее за запястье, Шарлотта последовала за ним на другой конец комнаты.

– Я уже сто раз говорила, Генри, я не назову своего сына Буфордом. Ой, что это? Колыбелька?

– Не просто колыбелька! – просияв, провозгласил Генри и показал крепкую люльку, подвешенную между двумя столбиками. Шарлотта не могла не признать, что кроватка очень мила. – Это колыбелька, которая качается сама по себе!

– Как это? – удивленно спросила Шарлотта.

– Смотри!

Генри гордо шагнул ближе к колыбели и нажал какую-то невидимую кнопку. Люлька начала раскачиваться из стороны в сторону.

– Как прелестно, милый! – воскликнула Шарлотта.

– Тебе нравится? – спросил Генри. – А теперь сделаем так, чтобы она качалась быстрее.

Наблюдая за колыбелькой, Шарлотта почувствовала легкую тошноту, как будто бы находилась на борту корабля.

– Хм, – произнесла она, – Генри, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. И это важно.

– Важнее, чем колыбелька, в которой каждую ночь будет засыпать наш малыш?

– Конклав решил выпустить Джессамину, – сказала Шарлотта. – Она возвращается в Институт через два дня.

Генри удивленно взглянул на жену. Колыбелька у него за спиной теперь качалась еще быстрее – прямо как экипаж, на полной скорости несущийся вперед.

– Она возвращается сюда?

– Генри, ей больше некуда идти.

Генри хотел было ответить, но не успел он произнести хоть слово, как раздался ужасный треск. Сорвавшись с подвески, колыбель перелетела через всю комнату, ударилась о дальнюю стену и раскололась на кусочки.

Шарлотта ахнула, прикрыв рукой рот. Генри нахмурился.

– Возможно, еще потребуются доработки…

– Нет, Генри, – отрезала Шарлотта.

– Но…

– Ни за что, – добавила она тоном, не допускающим возражений.

– Хорошо, дорогая, – вздохнул Генри.

«Адские механизмы не знают жалости. Адские механизмы не знают прощения. Адским механизмам нет числа. Адские механизмы не остановить».

Тесс сидела у постели спящего Джема, и в голове ее эхом отдавались слова, начертанные на стене кабинета Бенедикта. Она не знала точно, который час, но понимала, что уже перевалило за полночь, – вот-вот должна была заняться заря, как сказала бы Бриджет. Когда она пришла, Джем только что проводил Уилла и еще не спал. Он чувствовал себя лучше и даже смог съесть пару тостов, запив их чаем, хотя и был бледнее обычного.

Чуть позже Софи зашла в комнату, чтобы убрать пустые тарелки, и улыбнулась Тесс.

– Взбейте ему подушки, – шепнула она, и Тесс последовала совету служанки, несмотря на то что Джему не нравились ее хлопоты.

Тесс плохо умела ухаживать за больными – в прошлом ей иногда приходилось заботиться о брате, когда тот выпивал лишнего, и этим ее опыт исчерпывался. Но теперь в постели был Джем, и Тесс вовсе не возражала побыть сиделкой. Она держала жениха за руку, а тот лежал, полуприкрыв глаза, и длинные ресницы отбрасывали тени ему на щеки.

– Плохой из меня герой, – вдруг произнес Джем, не открывая глаз.