Механическая пустошь

Оказавшись в центре событий, разодетый герой начал предлагать свои идеи по спасению. Повинуясь нити его тонкая ручка вздымалась вверх указывая то налево, то направо. Присутствующие на сцене, молча кивали головой, полностью соглашаясь с предложенным решением.

Актер в широкополой шляпе обернулся лицом к зрителям, а вместе с ним и все остальные дети. Свет софитов сделался ярче, и стало видно что у всех кто присутствовал на сцене отсутствуют глаза. Вернее сказать, глаза были закрыты, а на веках, краской, нарисованы огромные зрачки. До этой минуты, в полумраке сцены, они были не заметны и казались чем-то естественным. Но вспыхнувший свет раскрыл одну из тайн актеров. Дети не были обессиленными или излишне вялыми — они просто спасли.

Тем временем действо подходило к финалу. Каждый из актеров принялся с усилием тереть свои нарисованные глаза, пока краска не размазалась, превратившись в одно большое пятно. Тогда они выстроились в ряд и уверенно направились следом за своим проводником.

В тот самый миг, когда последний ребенок покидал сцену из граммофона раздались жуткие, напоминающие пощечины, аплодисменты и пластинку окончательно заело.

Пришло время вновь появится странной заводной кукле.

Она ловко запрыгнула на стол и крохотным кулачком ударила по деревянной коробке. Внутри аппарата что-то щелкнуло и из рупора вырвался настоящий шквал оваций. Странник сдвинул брови, прислушиваясь к звуковой какофонии. Закрыв глаза он представил кровавый ринг и тысячи голосов выносили свой приговор. Убить! Убить! Убить! — нараспев кричали зрители.

Тем временем актеры уже спешили обратно на сцену. Как по команде выстроившись в ряд, они замерли ожидая заслуженных аплодисментов. Нити, что управляли спящими детьми ослабли и обессиленные головки упали вниз. Лишь в опасной близости от сцены, они замерли — натянутая нить уберегла их от удара. Из рупора донесся вздох облегчения.

Представление было окончено.

Реакция зрителя не заставила себя ждать. Первым откликнулся Густав. Дочитав молитву до концу, он смело ринулся вперед, желая раз и навсегда положить конец этому безумию.

Странник не успел его остановить. Впрочем, на это раз он и не собирался этого делать.

Фамильный кинжал коснулся толстой нити и та лопнула под нажимом лезвия. Детские тела, один за другим, повалились на сцену. Густав подхватил главного героя, приблизил к себе, и замер в исступлении. Искусно сделанные куклы, возможно фарфоровые или восковые, невероятно похожие, но все же куклы.

Рыцарь резко выпустил марионетку. Тело упало на сцену, а оторвавшаяся голова покатилась вдоль кресел и уткнулась в мысок пыльного сапога.

В граммофоне играл победоносный марш.

— Я ре-шил, что вы болееееее разумны, — обиделся голос.

— Да что здесь вообще твориться! — вскочив со своего места выкрикнула землеройка.

— Обычное представлениееееее. Предназначенное исключительно для развлечения. Разве не поняяяяяятно? — терпеливо объяснил голос.

Землеройка уставился на сцену. Указательный палец уперся в лежащих на подмостках артистов:

— И вы называете это развлечением?! Вы нас обманули!

— Позвольте полюбопытствовать: о каком именно обмане идет речь?

— Они не настоящие! Я имею в виду детей, — выпалила Тальпа.

Голос в динамике немного замялся, словно и впрямь принадлежал человеку, а не Дурному разуму.

— Все верно, куклы не могут быть детьми. Впрочем, как и наоборот.

— А где настоящие! Отвечайте, живо!

— Ваша информация не состоятельна. Мы не принимаем ее, — ответили голос, и из ярко-желтого рупора раздался надрывный смех, от которого у всех присутствующих стало не по себе.

Приподняв шляпу, Дар осторожно опустил руку и потянулся к кобуре. Разум сделал первый ход и теперь настало их время продемонстрировать свою силу.

Глава 9 Обратной дороги нет

1

Снаружи раздался отчаянный свист колес и пародвиг приступил к экстренному торможению.

— Рад сообщить вам о скором прибытии, — продекламировал голос.

— Куда? — растеряно прошептала землеройка.

И тут же раздался ответ:

— Станция Крайний свет. Высадка длиться сто вздохов, не дольше. Прошу не забывать свои вещи. Реквизиты артистов, включающие руки, ноги и прочие конечности выносить из вагона запрещается.

— Это какое-то безумие? Нас вот так просто отпустят, — поразилась землеройка.

— Сильно сомневаюсь, — откликнулся странник.

Густав остался нем. Последний час он только и делал, что читал один и тот же псалом, надеясь что-то Всевышний наконец дарует ему прощение, и отправит обратно, в привычный для него мир.

Подслушав одну из строк древних песнопений Дар лишь с грустью улыбнулся. Он уже давно не верил — ни в новых, ни в старых богов. Надеяться стоило только оружие что покоилось у него в кобуре, последний подарок его отца.

— Надеюсь поездка понравилась… и в скором времени вы вновь решите воспользоваться нашими услугами, — все тем же бесстрастным откликнулся динамик.

— Да прольется на тебя гнев небесный зримый и не зримый, — внезапно повысил голос рыцарь, словно его слова и впрямь могли низвергнуть молнии на головы всех великих грешников.