Механические птицы не поют (СИ)

Туман был здесь особенно плотным. Поезда — несуразно огромные, закопченные змеи — спали, прижавшись к рельсам и выдыхая ядовитый дым. Все на расстоянии вытянутой руки скрывалось в сплошной серости, а призраки людей и нависающее над головой здание Вокзала только усиливали тревогу. Уолтер не сразу заметил, что напуганная Эльстер взяла его за левую руку. Хотел забрать, чтобы не привлекать лишнего внимания, но потом пригляделся и слегка сжал пальцы, жалея, что не чувствует ответного прикосновения. Она выглядела совсем юной, хрупкой и напуганной — Уолтеру просто не хватило духа ее оттолкнуть, и он решил, что жмущийся к наставнику министрант, пораженный величием Альбиона, не вызовет подозрений. Мысль о том, что говорила об отношениях клириков с помощниками сама Эльстер, он с раздражением отогнал.

— Все будет хорошо, — выбрал он безликие, но теплые слова, постаравшись вложить в них все остальные, которые не мог сказать.

— Да, патер Ливрик, — отозвалась Эльстер, и голос у нее был совершенно несчастный.

На самом деле в подобных предосторожностях толка было немного — вокруг стоял монотонный шум.

Грохотали по рельсам поезда, скрипели экипажи, переговаривались проходящие мимо люди, и Уолтер постоянно слышал в микрофоне обрывки разговоров. Он крепче сжал руку Эльстер — чем ближе они подходили к Вокзалу, тем сильнее становилась тревога. Вокзал прятался в туман и звуки, почти лишая зрения и слуха. Уолтер, успевший привыкнуть к золотистому, теплому покою Колыбели, смотрел на возвышающееся над ним здание, как на маяк.

Люди-тени возникали из тумана и тут же исчезали. Вокзал словно выдыхал их вместе с черным дымом и казалось, что стоит остановиться — и толпа попросту снесет тебя, утянув обратно на полутемные улицы, с которых только что удалось вырваться.

Краем глаза Уолтер заметил, что какой-то особо торопливый мужчина в буром пальто и с огромным чемоданом вот-вот в них врежется. Не задумываясь, он выпустил из рук саквояж, с глухим шлепком упавший в грязную лужу и правой рукой притянул Эльстер к себе.

Мужчина пробормотал что-то виноватое, скрываясь в тумане. Уолтер, тихо выругавшись, поднял саквояж и принялся отряхивать.

— Да чтоб тебя!.. — теперь в голосе Эльстер слышалась настоящая паника. Он обернулся и замер.

На темно-серой куртке министранта расползся длинный разрез, сквозь который виднелась белая рубашка и полоска обнаженной кожи.

— Не вздумай бежать, — предупредил он, по ее позе угадав намерения.

— Но я не…

— Возьми саквояж, — глухо ответил Уолтер, почти силой вложив его Эльстер в руку.

Он взял ее за плечи и поставил перед собой.

— Иди. Иди, ну! — рыкнул он, заметив, что она медлит.

Ему было страшно. Хотелось схватить Эльстер за руку и бежать к Вокзалу, но он хорошо понимал, что именно если они побегут — их будет проще всего узнать в толпе. Он сжал в кармане револьвер, отчетливо понимая, что он сейчас бесполезен — не палить же во всех подряд. Но прикосновение тяжелого металла немного остудило панику.

Женщина в сером пальто.

Мужчина в бордовом сюртуке. На маске зачем-то нарисованы две параллельные белые линии.

Еще одна женщина с двумя детьми.

Мужчина с огромным брыластым псом. Пес дернулся и чуть не получил пулю между глаз.

Бурого пальто нигде не было видно. Уолтер сжимал Эльстер за плечи и заставлял ее идти вперед, прикрывая собой со спины и руками по бокам. Она прижимала саквояж к груди и он слышал в микрофоне ее сбивчивое дыхание.

Сотни людей в безликой темной одежде, с лицами, спрятанными за масками, шли им навстречу и сотни направлялись к вокзалу. Убийцей мог оказаться каждый, и спрятаться было некуда.

Желание бежать или закрыть Эльстер собой прямо среди всех этих людей, и так стоять так, пока Вокзал не опустеет, становилось все сильнее.

— Больно… — раздался в микрофоне сиплый голос. Уолтер на мгновение успел испугаться, что кто-то все же добрался до Эльстер, но потом понял, что слишком сильно сжал пальцы.

— Прости.

Он очень надеялся, что не повторяется история с мячиком.

Наконец, они дошли до Вокзала, сменив уличный полумрак на стерильно-белый свет тысяч светящихся лент, обвивавших потолки, колонны и даже стелящихся по полу. Уолтер прижал Эльстер спиной к одной из колон и забрал у нее саквояж.

— Уолтер?.. — растерянно прошептала она, не сопротивляясь, когда он начал судорожно ощупывать ее куртку.

Разреза не было.

— Вот так и появляются байки о клириках и мальчиках… — хрипло выдохнул он.

— Что с тобой такое? — сочувственно спросила она, осторожно забирая у него подол.

— Скажи ей правду, — вдруг потребовал Джек, и его голос звучал не в микрофоне, а прямо над ухом.

— Мне показалось, что тот мужчина пытался полоснуть тебя ножом. То есть… мне показалось, что он это сделал, — торопливо исправился Уолтер, услышав испуганный вздох. — Я видел разрез на твоей куртке.

— Надо уезжать из этого проклятого города… Он тебя с ума сводит, — тихо сказала она, сжимая его рукав. — Пойдем, сядем в поезд и оставим эту дрянь позади.