Механические птицы не поют (СИ)

В любое другое время Уолтер не стал бы нанимать экипаж. Прошелся бы пешком или нашел бы башевую станцию, где можно было бы купить билет на вагонетку-лори. Но сейчас он с долей облегчения сел в экипаж и плотно задернул шторы.

Эльстер сидела рядом, читая все ту же книгу. Освещение было тусклым, и она слегка щурила глаза.

Уолтер почувствовал, как сердце кольнула тоска — Кэт щурилась точно так же, когда читала без очков. От этого у нее в уголках глаз поселились тонкие ранние морщинки, которые, впрочем, нисколько не портили — даже когда Кэт была серьезна, казалось, что она вот-вот улыбнется.

— Мне тоже ее не хватает, — вдруг раздался тихий голос.

«Разве вы не вместе? В доме на горе, где много света?» — подумал он, прикрывая глаза.

— Ах, Уолтер, — печально ответил Джек. — Призраки приходят не для того, чтобы говорить правду. Они приходят, чтобы люди смогли их отпустить.

«Что же мне сделать, чтобы отпустить тебя?»

— Захотеть этого.

— Чтоб тебя! Зои, ну нельзя же так! — расстроенный возглас Бена отвлек его от невеселых мыслей.

Зои открыла сумку, где обнаружился сладко спящий черный кот.

— А говорите — мне манжеты надо к своим карманам пришить, — улыбнулась Эльстер.

Уолтер поморщился. Он не знал, где она успела нахвататься альбионских поговорок, но ничего такого про манжеты не думал — на самом деле отказать ей в удовольствии забрать с грязной гостиничной кухни блестящую ложку казалось ему чем-то средним между ханжеством и жестокостью.

— А поезд-то уже ушел, — меланхолично заметил Уолтер, прикидывая, что сделает кот первым делом — избавит старую усадьбу от крыс или от жильцов.

Бен пробормотал что-то на своем языке, но по интонациям Уолтер понял, что ему жаль и он слегка раздражен.

— Этот кот, если бы не хотел, чтобы его сперли — ни за что бы в эту сумку не влез, даже по частям, — утешила его Эльстер. — Считайте, он сам ушел.

— Нас могут не пустить в дом с котом…

— Увольте, мистер Берг, это кто может не пустить в наемный загородный дом с котиком? — удивился Уолтер.

— Вы не видели тамошнюю экономку… откровенно говоря, она и нас может не пустить…

— А вы не могли об этом раньше сказать?! — возмущенно выдохнул Уолтер. Вот Унфелих посмеется, наблюдая, как они бредут по вересковой пустоши с саквояжем и котом под мышкой!

— Нет-нет, это шутка, фигура речи! — поспешил успокоить его Бен. — Она даже не живет в самом доме, только приезжает проверить, всего ли хватает жильцам. Просто миссис Ровли… потрясающая женщина, — тактично закончил он.

Кот сипло мяукнул, словно соглашаясь.

…

Экипаж довез их до городской границы, где им пришлось пересесть в следующий — загородный, более тряский, обтянутый бурой тканью и коптящий так, будто стремился лично превратить Эгберт в Альбион. Управлял экипажем мужчина, который словно пытался воплотить все возможные стереотипы об Эгберте, не иначе как из стереотипной Эгбертской поперечности — он был ослепительно-рыжим, поверх простой рубашки надел ярко-зеленую куртку и бело-красный шарф, которым можно было дважды обмотать весь экипаж, и в довершение образа явно недавно напился до такого состояния, что с трудом держал руль. Зато через тонкую перегородку из промасленной ткани Уолтер различил пока неуверенные попытки промычать мотивчик разухабистой песни. Если он правильно различил ноты — именно эту песню они с Мией когда-то пели для пьяных в стельку матросов в пабе у «Мадлен», и даже тогда песня выглядела вульгарной.

— Как вы думаете, этот замечательный человек уведет экипаж в речку? — тоскливо спросила Эльстер, осмелившись высунуться из окна.

— Что вы, во-первых здесь только вереск, и даже до ближайшего болота ехать и ехать, а во-вторых, если я хоть что-то знаю об Эгберте — он, скорее, трезвым нас в речку скатит, чтобы быстрее отделаться, — утешил ее Бен.

Уолтер решил последовать примеру Эльстер и достал из саквояжа дневник. В тусклом свете, пробивавшимся сквозь шторы, край шелкового платка, лежавшего у дневника, показался ему серым.

…

Мое возвращение, не задавшееся с самого начала, не порадовало и когда я добрался до Вудчестера.

Уолтер вел себя на удивление сносно, не ерничал и не пытался сбежать под каким-нибудь предлогом. Кажется, он даже искренне был рад меня видеть. Я вернулся в обед, и Уолтер только спускался — одет как попало, не расчесался, неровно застегнул пуговицы на рубашке и пару даже пропустил. Еще и бросился мне на шею. В белой рубашке, до того, как я снял пальто. Возмутительное поведение, но я не нашел в себе сил его отчитать.