Механический бог

– Я когда первый лям заработал, думал – сейчас заживу! – возбужденно говорил он. – А нифига! Было все то же самое – только в десять раз дороже. Деньги – это же просто способ сделать рабство добровольным, чтобы ни один невольник никогда не догадался, что его свобода – недостижимая фикция, на которую он усердно пашет всю свою жизнь!

Я начал догадываться, почему миграционная комиссия посчитала Серафима такой ценной находкой. Он успел здорово повариться в мирских иллюзиях, но при этом, где-то в глубине души оставался незатронутым, и без всяких затруднений покинул храм всемирной фальши.

Коктейль счастья

За двадцать пять дней до озарения

Занятие проходило в небольшом кафе, представлявшем собой цилиндрическую емкость с прозрачными стенами внутри огромного аквариума. Мимо нас проплывали равнодушные акулы, полосатые лоцманы и мелкая рыбешка. Закругленный потолок создавал ощущение, словно мы пребывали в огромном пузыре посреди живого океана. Под ногами между прозрачным полом и зелеными водорослями с отростками коралловых рифов всех цветов радуги, искрился серебристый планктон. От всей обстановки исходило ощущение какой-то непередаваемой райской свежести. «Вот бы привести сюда Соню, – подумал я».

Других людей в кафе было немного. Соседние столики пустовали. Рядом с баром сидела небольшая компания с огромным тортом, занимавшим почти весь стол – видимо, что-то праздновали. У барной стойки – еще двое оживлено беседовали. К нам подошел андроид-официант. Все сделали заказы: Макс – бутылку джинанаса, Анна – полулитровый стакан латте с трубочкой и какой-то многослойный десерт, Давид – большую пиццу и чайничек черного чая, Хлоя и Тим заказали скучно-полезные свежевыжатые соки. Я вспомнил, как посещал «Уроборос» с Соней, и попросил принести два коктейля – аналогичные тем, что она заказывала в тот день. Я даже решил распить их в том же порядке, чтобы эти два оттенка жизни с красивыми названиями «фруктовая вечность» и «райский пепел» позволили мне ощутить тот же «опыт», будто это как-то приближало меня к тем блаженным проекциям, которые я навешивал на сердцу милую Соню. Вальтер заказал кальян с яблочным табаком на молоке. Чувствовалось, что он наслаждается обстановкой, и мы тоже невольно расслабились.

Когда андроид-официант удалился, я заметил, что на прозрачной стене рядом с нами висит рекламный плакат, изображающий алчущих людей, тянущих свои сальные руки к многослойному коктейлю с трубочкой и зонтиком. От каждого слоя напитка исходили стрелки, ведущие к подписям, которые соответствуют человеческим чувствам: «блаженство, радость, вожделение, вина, апатия, безнадега, страх…» Подписей было много. Положительные слои коктейля были на поверхности. Видимо, поэтому к нему и тянулись все эти руки. А рядом был другой плакат, изображавший почти аналогичную картину, но без протянутых рук. Разница заключалась в иной последовательности слоев – на поверхности была грусть, под ней – вина, еще ниже – любовь, блаженство… Общий смысл был понятен – люди видели только поверхностные слои коктейля, исходя из чего, и делали свой поверхностный выбор.

– Большинство мирян, – заговорил наставник, – живут в занимательной зависимости от вещей, – он раздвинул руки, как бы изображая «вещь» между ними. – Фактически, вещи для них являются представителями переживаний. Игрушки – это интересно, развлечения – увлекательно, учения – утомительно, учения в качестве игрушек – опять увлекательно, а деньги, так вообще – счастье, – сказал он вздыхая. – Хоть на поверхности и говорят, что счастье не в деньгах, но искренне в это уже никто не верит. На деньги миряне покупают вещи. А вещи – это такие магические ключи к переживаниям. Есть вещь, значит, есть и переживание по поводу ее обладания. Наличие конкретных вещей создает конфигурацию состояния. Поэтому у мирян изо дня в день просыпается инстинкт хаповства. Им порой кажется, что чем больше они нахапают, тем проще им будет намешать по своему вкусу из этого нахапанного свой уникальный «коктейль» счастья.

«Интересно, – подумал я, – это он сейчас придумал про коктейль, услышав мой заказ, или это какой-то учебный фразеологизм?»

– Вещи реально делают мирян счастливыми? – удивился Макс.

– Когда удается отхапать чего-нибудь существенного, в конечном итоге жадный мирянин все равно фрустрируется и переживает облом. Даже при наличии необходимых вещей, им все равно всегда чего-то не хватает! – гневался Вальтер.

– А у нас типа все иначе? Мы не хапаем?

– В Цитадели, мы изучаем проекции, поэтому старые модераторы хапают, – э-м-м, – оговорился он, – работают не столько с вещами, сколько конкретно с переживаниями.

– Ясненько, – прошептал Макс. – Значит, хапаем с ханжеской ухваткой.

Андроид-официант принес десерт с напитками, и я приступил к поглощению «фруктовой вечности».