Механический бог

– О том, – улыбнулся он, – какое чудо, что в мире непрерывных следствий хоть с кем-то случается просветление. Ведь вся наша жизнь – как заведенная игрушка, которая продолжает работать, потому что набрала ход, и теперь по инерции катится в бездну будущего.

– Как-то уж очень образно, – заметил я.

– Чем конкретней говоришь о таких вещах, тем ты – дальше от реальной конкретики, – ответил Вальтер. – Как я уже говорил, мир – это отраженная психика. Что-то там у вас внутри происходит, случается, протекает, встречает препятствия, пробивается, расслаивается и сходится. Можете думать, что я говорю об энергетическом уровне вашей психики. Как вы сами-то хоть считаете? Неужели эти внутренние течения, происходящие в вашем «я», для вас не важней внешних объектов? А?

Андроид-официант принес пиццу Давида и огромный кальян на три трубки для Вальтера. Поставив этот громоздкий курительный прибор на стол, официант положил на его макушку краснеющий уголек, и было потянул к себе трубку.

– Стой! Сам раскурю, – Вальтер выхватил трубку и начал втягивать воздух. Молоко в сосуде издавало характерное бульканье. «Наверное, – подумал я, – что-то похожее происходит и в моей голове: потребитель реальности вдыхает дым впечатлений, охлажденный и ароматизированный моей психической начинкой».

– Ну, дайте пример что ли? – попросил Макс.

– Препятствия в спонтанном протекании энергии внутри вас неизбежно проецируются на жизнь, – ответил Вальтер нехарактерным ему гулким басом, выдыхая облако белого дыма.

Все захихикали. Макс взял вторую трубку, и начал натужно помогать Вальтеру с раскуриванием.

– И тогда, – продолжил Вальтер, – у вас появляется иллюзия, словно препятствия появились на уровне событий, как будто кто-то или что-то мешает вам пойти, что-то сказать, или что-то сделать.

– То есть, – заговорила Анна, – если в голове нет препятствий, их нет и в жизни?

– Да, – пробасил Вальтер, – выдыхая кривляющееся рваное колечко дыма. – Проблемы – это субъективное отношение, а не объективная реальность. Как только энергия пробивается и начинает течь свободней, вы ощущаете облегчение, будто все на том же уровне событий в повседневности с вас сняли какой-то груз, дали к чему-то доступ, что-то позволили.

– О да, – сказал Макс, – неестественным басом, выпуская струйки дыма из носа.

– Куряга, – сказал Давид, подхватывая третью трубку.

– Так наши проекции уклончиво объясняют нашей личности, что происходит с ней на тонком психическом уровне. Энергия стопорится – и личности мерещатся проблемы. Энергия движется свободно – и личность предвкушает успех.

– Мы живем в мире следствий, – прогундосил Макс, не вынимая трубку.

– Верно подмечено, – подтвердил наставник, выпуская очередную порцию густого дыма. – В мире следствий мы сами кусаем себя за собственный хвост, подобно мифическому змею.

Когда Вальтер сказал о мифическом змее, ко мне в очередной раз пришло ощущение, что все события моей жизни – это пазлы единой картины. Все было расчетливо-таинственным образом взаимосвязано. И складывалось нехорошее ощущение, что эту взаимосвязь от меня кто-то старательно и подло скрывал, чтобы жизнь казалась мне нормальной. Но иногда этот хитрый кто-то все же допускал ошибки (или гнусно дразнил?), и тогда между явлениями появлялся просвет, сквозь который на меня нисходило осознание необъяснимого чуда. Но длилось это осознание столь краткие мгновения, что после – я неизбежно снова обретал уверенность, что переживания эти – ничего незначащий мираж. Все во мне возвращалось на круги своя снова и снова, прикручивая эго к его болезненной стабильной нестабильности.

– Некоторые люди, – продолжал Вальтер, – своих переживаний даже толком не ощущают, а полагают, что переживания – это такие события. Сидеть в одиночестве – это скучное событие, гулять с друзьями – типа прикольно, а слушать музон – кайфово. Мы наслаждаемся изысканными оттенками ароматов собственной плоти, проецируя их на экран существования.

Я вспомнил о Соне, и понял, почему Вальтер называл путь разоблачения проекций – непростым. Становилось ясно, что на этом пути ожидает множество разочарований. Некоторые хотелось отсрочить, иные вовсе – избежать.

Огромные прозрачные медузы, будто призрачные тени, проносились вдоль близлежащей стены, намекая моему внутреннему проектору на эфемерность всех явлений.

– Глядя на любимого, влюбленный переживает не любимого, а потенциал своей влюбчивости, – вдруг сказал Вальтер.

«Он что, мысли читает?!»

– Глядя на внешний мир и других людей, – продолжил он, – мы переживаем исключительно потенциал своих переживаний, и вот здесь мы плавно подходим к основной теме…

Давид прокашлялся от дыма, и отложил трубку на стол.

– Что за тема? – насторожился я.