Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм (СИ)

Байтану стоило колоссальных усилий сохранить спокойствие и, ни разу не дрогнувшими руками (за что по возвращении он пообещал себе целую канистру жабьего масла) показать свой вопрос.

.

Эффект был произведен шикарный. Лаз, для которого магия трансформации уже давно стала естественной словно дыхание, поначалу даже не понял, почему эти трое были настолько удивлены. Однако потом он представил, что было бы, если бы нечто подобное он увидел на Земле, в бытность свою Семеном Лебедевым. Может быть рыболюди и владели магией, но подобные вещи вероятнее всего для них были столь же удивительными, сколь и для землян.

Быстро перекинувшись обратно, ведь вместе с формой пришли и все те неприятные последствия нахождения на воздухе, что мучали представителей этой расы, Лаз, поймав довольные улыбки Ронды и Мара и одобрительный кивок Фауста, снова обернулся к рыболюдям в ожидании реакции. Долго ждать не пришлось.

Бай Тан, первым пришедший в себя, что делало ему немало чести, жестикулируя немного сумбурно, но все-таки смог передать смысл своего вопроса. Показывая пальцем то на Лаза, но на самого себя и своих спутников, он спрашивал: «Ты такой же как мы?»

Улыбнувшись, Лаз отрицательно покачал головой, как он успел убедиться, этот жест у рыболюдей был в ходу. Похожей пантомимой он развил эту мысль, сказав, что на самом деле он такой же как его спутники. А вот дальше было уже сложнее. Ему нужно было объяснить, что его превращение было магией, специфической и пока незнакомой жителям купола, но все-таки магией, а не какой-то мистической силой.

Удалось это не сразу, пришлось продемонстрировать рыболюдам навыки телекинеза, манипуляции составом и свойствами материи и энергии, а также еще несколько раз превратиться в свою версию рыбочеловека, но в конце концов, похоже, до них дошло. А потом, уже не просто с козырями в рукаве, а с полной рукой джокеров, Лаз снова показал те же четыре жеста: «Мы. Вам. Вы. Нам.» — скрепив их победоносной улыбкой.

.

Варвар Джи Даз и Малютка Алексис Даз (в девичестве Вуч), отфыркиваясь от мелко моросящего на улице дождика, стояли в прихожей и болтали с хозяйкой. После окончания академии и атаки на Апрад бывшие студенты высшей группы факультета магии, коих теперь было лишь пятеро, собирались все вместе очень редко. Причин тому было несколько.

Во-первых, их всех, как ближайших друзей Лазариса Морфея, в первые недели после нападения затаскали по разным следственным конторам, причем не только кристорским, где, раз за разом задавая одни и те же вопросы, пытались выведать, жив ли еще этот самый Лазарис Морфей, «опасный для себя и окружающих». И чем больше ребятам приходилось говорить, что их лучший друг и лидер их маленькой компании бесспорно умер от перегрузки собственной энергии и несовместимых с жизнью травм, тем меньше им хотелось это вспоминать, что неизбежно случалось при встрече.

Во-вторых, у всех пятерых в жизни очень резко появилось слишком много проблем и неотложных дел, за решением которых незаметно пролетали месяцы, а для некоторых и годы. У Лани с Сарифом были свои сложности, у Мари, которая, как оказалось, на момент атаки была беременна дочкой покойного Лазарга Симона, свои, Джи Даза и Алексис неприятности также не обошли стороной.

К счастью в финансовом плане у этих двоих все было в порядке. Отец Джи Даза, влиятельный и невероятно богатый аристократ, сумел отвести от сына большинство последствий случившегося во время атаки инцидента, так что молодой человек не страдал от невозможности найти хорошую работу, да и денег папа всегда был готов дать в случае чего. У Алексис в этом отношении дела шли похуже, но, с другой стороны, ее семья и не была настолько известна и состоятельна, а потому, даже учитывая все последствия произошедшего, потеряли они не слишком сильно. А потом еще и Варвар сделал девушке предложение, тем самым решив большинство затруднений ее семьи.

Однако у этой парочки были свои проблемы, с которыми, к примеру, Лани и Сарифу сталкиваться никогда не приходилось. Малютка несчетное число раз проклинала гадалку, когда-то давным-давно наобещавшую ей мужчину, чья любовь к ней будет разделена с другой женщиной. Но то ли проклятья не доходили, то ли это в принципе от той гадалки не зависело, но Варвар продолжал изменять жене, несмотря на клятвенные обещания этого не делать, даваемые после каждой раскрытой интрижки.

Алексис грозилась уйти и даже несколько раз уходила, однажды целых два месяца прожив у родителей, но в конце концов Джи всегда удавалось ее вернуть. И дело было не в корысти девушки, готовой простить измену за большой дом и дорогие подарки. Все было куда хуже: они и правда очень любили друг друга и без сомнений жили бы счастливо до конца своих дней, если бы Варвар умел держать свое добро в штанах. А так: постоянные ссоры, слезы, крики и угрозы, от которых им обоим становилось только хуже.