Механическое сердце Fatum (СИ)

— В общем… — когда вокруг них собралась небольшая компания, Фарафонов достал из рюкзака стопку бумаги, исписанной странного вида символами. Заключённые в условные квадратные рамки, фигуры были разбиты самыми разными закорючками и походили на иероглифы. Они красной ручкой были выведены с одной стороны белых помятых листов в руках Гены. Он взял несколько в другую руку и протянул вперёд.

Похоронил взял у него листы.

— И что это? — спросил он.

— Этот шифр надо попробовать разгадать. Придумаете со своими ребятами что-нибудь?

— Придумать — это не к Поху, — подстебал товарища Гаутер. — А можно мне тоже парочку? Попробую, как закончу здесь! — спешно добавил он, видя, как хмурятся старшие товарищи.

— Короче, разбирайте все. Зря мы их, что ли, всю ночь вырисовывали.

— Это связано с тем, что ты вчера рассказывал? — уточнил Тирэпс, забирая себе парочку.

— Да, — кивнул Гена. — В таком виде информация содержится внутри механического сердца. Я не знаю, что именно здесь может быть сказано, к тому же, Рестор сказал, что шифрование проходило в два этапа, и разгадать это нереально сложно. Поэтому мы думаем, что значение символам нужно будет придумывать. А если и впрягать в такое, то только тех, кто в теме и кто реально в этом хорош. Мы дали Ивангаю, чтобы он сделал копии. Может, он своих попросит… Не знаю. — Гена почесал затылок. — Я рассказал вам всё, что знаю сам, но у меня сделать с этим ничего не получилось.

— Кстати, — протянул Алфавит, — Илюмейт не с вами? Мы ему тоже отнести хотели.

— Пойдёте по улице на север, кварталах в четырёх они с Мироном больницу разбирают. — Объясняя, Всячески показал направление рукой. — Но я не уверен, что они будут отвлекаться на вас.

— Мы найдём, — Гена поблагодарил ребят.

Они проводили их взглядом: Похоронил подтолкнул Гаутера, который воодушевлённо шагал, позабыв обо всём. Тот запнулся и чуть не упал, Всячески и Тирэпс переглянулись и рассмеялись, и чтобы не получить по первое число, обежали остальных и унеслись далеко вперёд. Гена смотрел им в спину и хотел стать таким же, не обременённым обязанностями неясной природы. Но Алфавит похлопал его по плечу, и им ничего не осталось кроме как уйти в направлении, указанном Лёшей.

— Ты бы мог им помочь, — предложил Никита, когда они пересекали дорогу, бывшую некогда оживлённой и теперь замолчавшую навсегда. Отовсюду на них взирали бетонные кости разрушенных зданий, ободранные деревья, накренившиеся над огромными чёрными ямами, пустынные улицы разрушенного города с единицами уцелевших домов, и изредка — цокольными этажами складов. Кое-где раздавался шум падающего мусора и приглушённые голоса, в основном это была ругань.

Голоса вывели их на тыльную сторону больницы, о которой ранее они услышали от Всячески. Людей здесь было меньше, и атмосфера не располагала даже к мимолётному веселью: судя по всему, здесь дела обстояли хуже, нежели чем у ребят, занятых на стройке.

— Раскладывать материю на информацию и возвращать информацию в материю?.. — огибая здание, Рики Ф услышал, как кто-то рассуждает вслух. — Даже когда произносишь это, звучит ужасно. Не представляю, как сделать эти слова реальностью.

Гена вынырнул из-за угла. На крыльце больницы, от которого уцелели лишь две верхние ступеньки, сидел Совергон. Он таращился на свой ключ, который поднял перед глазами, и хмурился.

Из искорёженных дверей наружу вышел Рэнделл, а за ним — насупившийся Иллюмейт и Мирон, растерянно оглядывающийся по сторонам.

— Неужели и в самом деле здесь ничего не осталось, —прежде чем заметить новых людей, пробормотал Коновалов. — Смотрите-ка, кто здесь!

Рики подошёл ближе.

— Сильно заняты? — спросил он, снимая рюкзак и доставая оттуда оставшиеся листочки. — Мы переписали так называемый «код Fatum», хотели и вам отдать, вдруг чего получится.

— Впервые вижу такое. — Совергон убрал ключ в карман и повертел перед глазами мятый листок. Рэнделл смахнул с волос Миши шапку снега.

— Ты что, реально не чувствуешь? — проворчал он.

— Давайте внутрь, — предложил Мирон. — Там хоть крыша есть.

Крыша — это единственное, что здесь осталось, пояснил Иллюмейт. Потерять больницу и всё, что находилось здесь, было огромным ударом. Лекарство и оборудование, которое теперь хуй произведёшь, как сказал об этом Мирон, потому что вряд ли те, кто мог это сделать, остались. И если образование и лёгкую промышленность ещё как-то вытянет литература и маломальский опыт, то машиностроение, медицину, и науку надо будет воскрешать с нуля. Если, конечно, они доживут до того момента, когда им это станет необходимо.

— Мыслить глобально — это худшее, что мы можем сейчас делать. — Мирон развёл руками. — Медоборудование должно храниться в защищённых лабораториях. Если они были под землёй и если их стены прочнее, чем остальные, они могли уцелеть. Только как теперь до них добраться.

— Послать Джарахова? — в шутку предложил Гена Рики Ф. Но его слова никто не воспринял как шутку.