Механик

Затем, молча, не сговариваясь, мы вместе заходим в дом и идем в мою спальню. Я зажигаю ночник и поворачиваюсь к нему лицом.

Он хочет остаться?.. Я не против.

Я заткну рот своей совести и проведу эту ночь с чужим мужчиной.

А завтра… Завтра будет видно…

Матвей с нечитаемым выражением лица неторопливо осматривает мою комнату, задерживает взгляд на широкой кровати, и переводит его на меня.

– А где балдахин?

Закусив губы, пытаюсь сдержать улыбку. Я помню, как он ржал, когда впервые попал в мою девчачью спальню в доме родителей. Эта комната мало, чем отличается от той. На окнах белые занавески, покрывало с рюшами и коллекция фарфоровых балерин на комоде.

– Я хотела, но Марго меня засмеяла…

– Так и знал, – без улыбки говорит он, – Аня… разденься для меня…

По телу, начиная с ног и заканчивая макушкой, проносится табун мурашек. Опустошенное недавним оргазмом тело снова наполняется теплой негой.

Убираю волосы назад и тянусь к поясу халатика. Медленно тяну его за один конец, развязывая узел, не отрываясь, наблюдая за реакцией Матвея.

Он смотрит, следит за каждым моим движением, попутно вытаскивая из карманов телефон и ключи от машины. Пристроив все это на комоде рядом с моими статуэтками, снимает запонки.

Никогда не думала, что это может так возбуждать. Когда мужчина, пожирая тебя взглядом, вынимает запонки из манжет.

Развязав пояс, опускаю руки. Халат расходится по сторонам. Под ним ничего, кроме насквозь мокрых трусиков, нет.

– Сними его… – глухо проговаривает Матвей.

Я веду плечами, отчего шелковая ткань легко падает к моим ногам. Шумно втянув воздух, бывший муж начинает расстегивать рубашку.

– Их тоже, – указывает глазами на белое кружево.

Глава 33.

Меня потряхивает.  Кожа горит, как от жара, а соски напротив – скукоживаются как от мороза. Я практически обнажена перед ним, в то время, как он еще полностью одет.

Это сильно смущает… но и заводит тоже.

К тому же, мне непонятно, нравится ли ему, что он видит или нет. Мое тело изменилось после родов. Может, когда я в одежде, это незаметно, но сейчас он не может не заметить разницы.

По взгляду не понятно. Немного откинув голову назад, Матвей обжигает мою кожу потемневшим взглядом.

Поворачиваюсь к нему спиной и выполняю его просьбу. Не сгибая ног в коленях, медленно снимаю трусики.

– Твою ж мать!.. – шипит он.

Переступив через клочок ткани, смотрю на него из–за плеча. Он торопливо скидывает с плеч рубашку и берется за ремень.

– Ложись.

Сдергиваю покрывало и устраиваюсь на подушках. Я тоже хочу смотреть на него. Потому что… я меня нет слов… он стал еще красивее, чем был.

Сняв с себя брюки сразу вместе с боксерами, Матвей идет ко мне. А я, забыв, как дышать и моргать, поглощаю глазами его идеальное тело. Грудные мышцы, играющие под кожей при каждом движении, кубики пресса и… член, твердеющий прямо на глазах…

Опираясь коленом в кровать, он вытягивается поверх меня, и какое–то время молча кружит глазами по моему лицу.

– Трогай меня, – прошу я.

Плавлюсь от соприкосновения с его телом, млею от его близости и запаха кожи, но мне этого мало. Хочу его рук, языка, вкуса. Хочу его всего.

– Даже не сомневайся, потрогаю везде… – будоражит его голос, – ни единого сантиметра не пропущу… ни одной дырочки…

Закусив губы и прикрыв глаза, я молча стону под ним. Потому что его шепот возбуждает не меньше прижатого к моему бедру пульсирующего члена.

Удерживая вес на одной руке, Матвей проводит пальцем второй вдоль моих бровей. По лбу, словно пытается разгладить продольную морщинку, вдоль линии носа, а затем, наклонившись, целует его кончик.

Так же, как делал это раньше.

Закрываю глаза, пытаясь скрыть подступающие слезы. Знал бы он, как не хватало мне этого, как скучала я по этой его привычке!..

Палец перемещается на губы. Обводит их контур несколько раз, слегка надавливая. Я смотрю в его напряженные глаза, немного разомкнув губы, касаюсь языком подушечки его пальца.

Матвей замирает.

Вдавливается в меня бедрами и проталкивает фалангу пальца в мой рот.

Глухо стону, обхватывая его губами.

– Я так зол на тебя, Принцесса… – сдавленно шепчет он, – так зол!..

Прохожусь языком по подушечке пальца.

Пусть.

Пускай злится. Пусть даже ненавидит меня. Это все равно лучше, чем равнодушие.

Освободив рот, накрывает ладонью мою шею. Ощутимо сдавив ее, тихо проговаривает в раскрытые губы.

– Ты задолжала мне семь лет…

– Я все возмещу, любимый…

– Ты украла у меня первые годы жизни моей дочери…

– Я рожу тебе еще…

– А кто вернет мне эти семь лет?! Семь, бл@дь, лет я считал тебя последней тварью!

– Прости…

Он упирается свои лбом в мой и шусно выдыхает.

– И ты меня... Прости тоже... Оба виноваты...

Сказав это, Матвей опускается вниз и прикусывает зубами сосок. Меня простреливает желанием. Выгнувшись в пояснице, хватаюсь за его волосы.

Оттягивая его губами, резко отпускает.

Господи… хочу еще… много–много раз...

Он повторяет это снова и снова, пока я не начинаю дрожать от возбуждения.

Сдвинувшись в сторону, раздвигает мои бедра и смотрит туда.

– Матвей, – зову его.