Механик

Джек досконально знал строение каждой из этих машин, как и из чего они были собраны и какой принципиальный метод был заложен в двигательную установку каждой модели. Так что он, в отличи от остальных заключенных на плацу, получал от появления начальника настоящее удовольствие, разглядывая его машину, в то время, как остальные мучились от однообразных нотаций, которые в своих регулярных выступлениях повторял начальник.

И если обычные его выступления занимали не более четверти часа, то лекции по случаю каких-то праздников, могли продлиться все сорок минут.

В этих случаях начальник выходил из очередного раритета в парадном мундире и в фуражке с высокой тульей. Довершали его наряд черные очки и белые перчатки на руках, в которых он сжимал стек.

Монтегю не спеша поднимался на украшенную трибуну и начинал выступление.

8

Так на новом месте пронеслись полгода. Именно пронеслись, поскольку заполненный до предела день с однообразной работой и постоянными “заданиями”, не позволяли оставаться наедине с угнетающими каждого сидельца мыслями.

День мелькал за днем, завтрак, работа, холодна вода в душе, иногда даже медосмотр, очередное выступление начальника и штамповка, штамповка, штамповка.

Одно время Джек даже переживал, что его, знающего механика, которого так ценили в предыдущем заведении, здесь использовали, как простой винтик, ведь работу, которой он занимался мог выполнять любой человек после десятиминутного инструктажа. Но позднее он возвел это в преимущество, ведь это позволяло отдыхать мыслями, просто встроившись в отработанный ритм.

Джек стал намного спокойнее и его устраивало даже то, что он почти не общался с другими заключенными, впрочем в этом не было необходимости. Здесь все оставались, как бы внутри себя без претензий к окружающим. И даже когда вдруг по результатам специальной лотереи Монтегю, отряду выпадало дополнительное “задание”, его совершенно мирно делили между теми, кто на данный момент был не слишком загружен и совсем освобождали от доли «заданий» тех, кто уже “нахватал” их себе по результатом не слишком удачной недели.

Проснувшись в очередной раз и еще не разлепив, как следует, веки, Джек помчался умываться, на ходу вынимая из коробки зубную щетку.

Далее все как обычно – душ под обжигающе холодной водой, жесткое полотенце, одноразовое белье, роба, фуражка и контроль перед зеркалом: так, вечером надо побриться, а со стрижкой дело терпит еще неделю.

– Выходи строиться!

Через несколько секунд отряд из сорока человек стоял перед входом в жилой корпус.

– Внимание, бегом марш!

После этой команды, весь отряд, как единый организм помчался с превышением установленных нормативов, при этом сохраняя строй и не спотыкаясь. Да что им какие-то триста метров до столовой, если каждый день у них набиралось по пять, а то и десять километров “заданий”.

В столовой тоже было все, как обычно. После объявления температуры еды и соответствующего ей нормативу, весь отряд ел поглядывая на двух “отрядных хронометров” – Чистого и Парагона, которые обладали феноменальным внутренним чувством времени и при их участии, отряд терял на штрафы всего несколько секунд времени.

– Закончить прием пищи, выходи строиться!

Все это происходило уже более полутора сотен раз и Джек при этих командах уже давно не испытывал никаких эмоциональных окрасок. Но вдруг, перед входом их отряд был встречен Главным надзирателем заведения, которого заключенные видели, едва ли не реже чем, начальника тюрьмы. Поэтому, построившись, настороженно переглянулись.

– Джек Ривер! К начальнику тюрьмы! – хрипло прокричал Главный надзиратель. – Остальным – по работам!

Отряд тотчас развернулся и быстрым шагом направился в сторону цехов и вскоре ритмичный грохот шагов стал затихать за углом столовой.

– Пойдем, я провожу, – просто сказал Главный надзиратель и приподняв фуражку, почесал макушку. – Сегодня духота будет.

Джек не знал, что и думать. Они шли по главной аллее по направлению к административному комплексу, где располагались все управляющие службы.

Прежде Джек издали лишь иногда наблюдал за происходившей рядом с этими корпусами жизнью, пробегая по грунтовой трассе, тянувшейся вдоль пятиметровой бетонной стены с колючей проволокой. И реагировал он на это – никак. Ну, ходили там люди и ходили, а он бежал по разбитой тропе и бежать ему еще километров пять и потом еще драить грязные шипованные кроссовки.

Теперь же он смотрел на административные здания другими глазами – его там ждало «новое что-то». Хорошее или плохое? Об этом он должен был узнать уже через минуты.

9

Главный надзиратель довел Джека до площадки второго этажа административного корпуса, после чего сказал:

– Там пойдешь до самого конца, постучишь и войдешь. Ну, ты понял.

С этими словами он, будто потерял к заключенному всякий интерес и начал спускаться к выходу, оставив Джека совершенно растерянным.

Постояв перед выходом на этаж еще несколько секунд, он пригладил волосы и резко открыв дверь, вышел в длинный коридор, залитый светом осветительных панелей.

Здесь было не менее двух десятков дверей и за каждой что-то происходило.