Механика хаоса

– По-моему, ты не соображаешь, что говоришь. Ты хоть знаешь, сколько мигрантов утонуло в море в последние десять лет? Знаешь? Нет, не знаешь! Так я тебе скажу: двадцать тысяч! А ты знаешь, сколько раз я отправлял в агентство срочные телеграммы? Три раза! Короче, эти твои чудом спасшиеся детки… Ты реально оторвалась от жизни и вообще забыла, что такое журналистика. На каком свете ты живешь? Позволь тебе напомнить: АФП – это не агентство феминистской прессы.

Он ясно дал ей понять, что она – has been[9]. «Подумать только, когда-то в «Либерасьон» это ничтожество лизало мне сапоги, лишь бы пропихнуть свою заметку, чаще всего пустышку, в рубрику зарубежных новостей». Микроавтобус с трудом продвигался через пробки к Валлетте: мальтийцы из-за жары встают рано. К шести утра все дороги уже забиты транспортом. Когда они по объездному шоссе, ведущему к отелю, проезжали мимо кладбища, у Жаннет зазвонил телефон.

– Я – корреспондент CNN, мы с вами виделись сегодня утром. Мы только что узнали, что у вас случилось. Я хотел бы с вами поговорить. Скажем, через час?

– Я думала, вы собираетесь в Ливию?

– Все отменили. В Триполи бои. Аэропорт закрыт на двое суток.

В шесть часов вечера Рифат Деметер пригласил их к американскому военному атташе Джону Питеру Салливану посмотреть передачу CNN. Он принял их в зале с высоким потолком в бельэтаже наполовину пустого дворца, обставленного в духе минимализма. Большой диван, легкие двухцветные кресла, итальянский дизайн, огромная плазма, бар с несколькими сортами виски, небольшой книжный шкаф… И потрясающий вид на порт. На бывшую Галерную бухту с величественными яхтами, на Французскую бухту, где когда-то стоял на якоре «Орьян» Наполеона, на кружево кранов транспортной компании CMA CGM, отражающееся в водной глади. Сверкали в солнечных лучах фасады «Трех городов». Выцветшие в знойном мареве стены создавали впечатление уютного тепла.

– Здесь погибло так много людей… – сказала Эмма. На ней был строгого покроя черный пиджак, волосы собраны в пучок. Говорила она тихо, но напористо. – Им перерезали глотки и вспарывали животы. Зачем?

– О да, – осторожно заметил Джон Питер Салливан (которого все называли Джей-Пи) и извинился, что пришел в форме Военно-морских сил США (белой рубашке с тремя нашивками на рукаве). Он два года служил в Париже, офицером связи при ОЭСР, и очень хорошо говорил по-французски.

Она засмеялась. От пристани, вспенив воду, отчалил паром. По телевизору объявили, что скоро передадут интервью с Жаннет и Хабибой. День, начавшийся с встречи рассвета в храме с пятитысячелетней историей, заканчивался телевизионной картинкой, адресованной миллионам зрителей по всему миру.

Пошла реклама Эмиратов. За ней – реклама португальских пляжей. Последним запустили ролик, убеждавший в надежности финансовых вкладов в Дубае.

Джей-Пи взял пульт и увеличил громкость. Появилась заставка, и ее тут же сменило изображение лондонской студии, в которой находился ведущий журналист канала, готовый к интервью на расстоянии. Хабиба сидела на кровати в больнице «Матер Деи». Легкий хиджаб желтого цвета подчеркивал правильные черты ее лица. Слева от кровати стояли два мальтийских врача в белых халатах. Эмма заметила, что все это похоже на кадры из сериала «Скорая помощь».

Жаннет уже давно не испытывала такого удовлетворения. На экране она выглядела гораздо моложе своих лет. Волосы она зачесала назад. Она держала Хабибу за руку, глядя на нее со смесью радости и тревоги.

– Это настоящая африканская спящая красавица, – говорила Жаннет. – Хабиба двое суток пряталась в скалах вместе с братом, которого одна вытащила на берег. Он получил тяжелую травму головы и почти не приходил в сознание.

– А что сейчас с ее братом? – спросил журналист. – Вы можете сообщить нам какие-нибудь утешительные новости?

– Он в крайне тяжелом состоянии, но врачи полагают, что он выкарабкается. Ему оказывают самую лучшую медицинскую помощь.

На следующий день все газеты перепечатали на первой полосе портреты чудом спасшихся подростков. Французский информационный канал показал видео, снятое Рифатом. Никто не посмел спросить у него, предоставил он его бесплатно или продал.

Они решили, что после передачи встретятся с Жаннет в каком-нибудь баре Валлетты, с видом на порт.

Эмма нырнула в большую «ауди» турка. Садясь за руль, Левент дал ей свою визитку. «Левент Демир, дипломат и адвокат. Анкара, Стамбул». Эмма уставилась на карточку с таким вниманием, словно расшифровывала древний папирус.

– Дипломат и адвокат. Анкара и Стамбул. Любопытно. Можно подумать, что вы ведете двойную жизнь…

– Дипломаты не бывают одноклеточными.

По дороге они говорили о кино. Левент, сразу свернувший не туда, наматывал круги по боковым улочкам. Оказалось, что они оба – поклонники Тарантино. Пропустив очередной поворот на улицу, ведущую к порту, Левент воскликнул:

– О господи!

– Не богохульствуйте, – без тени улыбки сказала Эмма.