Механика Небесных Врат

– Минутку! – сердито сказал Ланье. – Это неправда! Изобретатель глоуба магистр Штрок стал почетным членом Ложи Магистров именно после этого изобретения! Все знают, что он действительно нашел старый артефакт, способный удерживать заряд, и именно он навел его на мысль о создании глоубов. Да эта первая трубка до сих пор хранится в музее, и она похожа на глоуб только в одном, – она светится. Вы хотите сказать, что он обманул Ложу?

– О нет, – старый магистр рассмеялся. – Это Ложа обманула всех остальных. Они спрятали настоящий глоуб. Они не хотели признаваться, что гениальное изобретение всего лишь повторяет штуковину, которой около восьми веков. Какой уж тут прогресс, верно? Отдает сказками о золотом веке.

– Этого не может быть, – с жаром бросил Ланье. – Кто-нибудь раскрыл бы обман! Такое нельзя спрятать.

– О, спрятать можно многое, очень многое. Например, этот первый глоуб содержится в главном хранилище Ложи. Знаешь о таком? На самом глубоком уровне Магиструма, в самом тайном и загадочном месте здания. Там, куда не пускают магистров, не принадлежащих к Ложе. И хочу тебе сказать – там хранится не только глоуб.

– Я знаю о хранилище, – нахмурился Ланье. – И бывал в его верхнем отделе. Там действительно хранятся тайны Магиструма. Но я уверен, что вы ошибаетесь. Ложа не пошла бы на такой обман.

– Ты хорошо знаешь науку, но плохо знаешь людей, мой мальчик, – мягко сказал Ризанос. – На совести Ложи Магистров преступлений не меньше, чем на совести Совета Магов или Канцлера Механикусов. И ложь о глоубах – мельчайший из грехов.

– Я думаю, вы ошибаетесь, – сухо сказал Ланье. – Эта история с глоубами…

– Первый глоуб принес в город молодой магистр, которого звали Питер Ризанос, – сказал Тьен. – И он был моим дедом.

Пораженный Ланье умолк и выпучил глаза. Слова, готовые сорваться с его губ, умерли, так и не родившись. Онемев от изумления, Ридус почувствовал, что задыхается. Дрожащими пальцами он принялся терзать воротничок, надеясь ослабить его.

– Питера не любили в Магиструме, – ухмыльнулся Ризанос. – Считали отщепенцем, бродягой, неудачником. Он вечно носился с какими-то бредовыми идеями, пытался подвергнуть сомнению неизменные истины и постоянно пропадал в Пустоши. После его смерти ко мне попал его дневник. С этого дня и я стал… отщепенцем, если так можно выразиться. Я по крупицам собирал знания, которые прятали другие, и дневник деда весьма мне помог в этом. Как и его старые знакомства. И в результате я заслужил все то, что ты сейчас видишь.

– Быть может, – сдавленно прошептал Ланье, сражаясь с воротничком. – Я не хочу подвергать сомнению ваши слова. Но к чему весь этот разговор? Мы говорили о Вратах, говорили…

– Мы говорили о том, как знания меняют мир, – перебил его старый магистр. – Я просто хочу, чтобы ты ясно и четко осознал, к чему может привести твое решение. Ты должен отдавать себе отчет, что собираешься делать.

– Отчет? – слабым голосом осведомился окончательно сбитый с толку Ланье. – Какой отчет?

– Внесем ясность, – хриплым голосом сказал Ризанос, оборачиваясь к карте. – Подведем итоги.

Его палец вновь уперся в карту, указывая в центр Пустоши, в самое обычное закрашенное место, ничем не помеченное.

– Здесь восемь веков назад жили наши общие предки. Народ, об истории которого мы мало что знаем, потому что все источники были уничтожены войной, а у окрестных племен сохранились лишь устные предания об этом времени. Потом случилась война, расколовшая наш народ на два больших лагеря, из которых выросли города-государства малефикантов и инженеров. Каждый из народов сохранил некоторые знания о том времени и некоторые технологии. Тогда же впервые в свитках магов были упомянуты Небесные Врата – как опасность, что может грозить нашему миру. Тогда же впервые упоминается и Орден Истории – как тайное общество, хранящее опасные секреты. Впоследствии малефиканты и инженеры развивались отдельно, каждый народ следовал своим путем. Пока однажды они не схватились не на жизнь, а на смерть. Здесь.

Палец старого магистра вновь коснулся карты – в том же самом месте, что и минутой раньше. Ланье судорожно сглотнул.