Мехлис. Тень вождя

Это показала проверка выполнения приказа нового наркома обороны о боевой и политической подготовке в летнем периоде обучения 1940 года, проведенная Политическим управлением. 30 мая Мехлис направил в войска обстоятельную директиву, в которой констатировал, что приказ наркома еще не стал для командно-политического состава настольной книгой. Начальник ПУ РККА потребовал от комиссаров и политорганов, партийных и комсомольских организаций «с большевистской настойчивостью» повернуться к вопросам боевой подготовки, укрепления воинской дисциплины и улучшения воспитательной работы с личным составом. Пресекать малейшие попытки разбазаривания учебных часов и проведения политзанятий и всякого рода заседаний за счет времени, когда должна идти боевая подготовка. Развернуть социалистическое соревнование за отличное овладение своей воинской специальностью. Сделать крутой поворот в укреплении воинской дисциплины. Особое требование было высказано комиссарам и политработникам — наравне с командирами овладевать военным делом, иначе рано или поздно они выпадут «из тележки руководящей работы».

Беспокойство вызывала постановка боевой подготовки в войсках. Тягостное впечатление на Мехлиса произвела инспекционная поездка в Киевский особый военный округ. Проверив ПВО Киева и Киевский укрепрайон, он докладывал Сталину и Ворошилову, как председателю Главного военного совета: в частях 44-й стрелковой дивизии нет настоящей заботы о быте и питании личного состава, приписной состав техники не знает, оборудование ДОТов несет огромный отпечаток «вредительской деятельности». «Я глубоко убежден, что нам не придется во время войны прибегать к этому укрепленному району, — докладывал оказавшийся неважным прозорливцем Мехлис, — но все же… решительно поддерживаю, чтобы в один-два года были бы ликвидированы все недоделки».

Лев Захарович сулил нерадивым руководителям перспективу «выпасть из тележки». Однако в таком положении очень скоро оказался сам. В соответствии с установившейся политической традицией вместе с прежним наркомом обороны уходила вся верхушка военного ведомства. Наркома обороны Ворошилова сменил Тимошенко, начальника Генштаба маршала Шапошникова — генерал армии К. А. Мерецков, а Мехлиса (правда, несколько позднее — в сентябре 1940 года) — армейский комиссар 2-го ранга А. И. Запорожец.

Накануне своего ухода из военного ведомства Мехлису довелось пережить неприятную для него реорганизацию. 12 августа 1940 года указом Президиума Верховного Совета СССР был упразднен институт военных комиссаров, их место занимали заместители командиров (начальников) по политической части. Институт комиссаров был любимым детищем Льва Захаровича, по характеру он с самой Гражданской войны оставался комиссаром — с так до конца и не преодоленным недоверием к командиру, с пренебрежением к субординации, с гипертрофированным убеждением, что идеологическая преданность всегда важнее профессиональной подготовки. И хотя, следуя указаниям свыше, усердно пропагандировал переход к единоначалию, не сожалеть по поводу отмены института военных комиссаров не мог.

Попробуем оценить почти трехлетнее его руководство ПУ РККА. Будем иметь в виду, что здесь возможны взгляды субъективные (его собственные и взгляды, оценки его начальников с учетом представлений тех лет) и объективные (с точки зрения действительных интересов армии и страны), совпадающие далеко не всегда.

В мае 1940 года Мехлис докладывал в ЦК о работе подчиненного ему ведомства (читатель уже знает об этом). Доклад был в целом критический, но окрашен все же в благоприятные для его автора тона: «проблема кадров политсостава в основном решена», «партийные организации выросли», «армейский комсомол поднят буквально на щит», «в постановке пропаганды в армии резкий перелом» и т. п.

Куда более жесткие формулировки содержит подписанный 14 ноября того же года акт о приеме дел Главного управления политической пропаганды (так стало называться Политуправление РККА) новым его начальником Запорожцем. Вот лишь некоторые из них. Учет политсостава в должной мере не налажен, изучается формально, только по документам. К утверждению в ЦК не представлено из его номенклатуры 570 человек. Низок общеобразовательный уровень политсостава: лишь 6,2 процента имеет высшее образование, а 71,5 — ниже среднего. Среди заместителей командиров частей и соединений по политчасти этот процент еще выше — 76,9. При этом у них весьма ограничен профессиональный опыт: около половины политработников Красной Армии являются таковыми менее двух лет. Более половины политработников запаса (75,4 из 124,1 тысячи человек) нуждаются в подготовке и переподготовке.

Отмечалось немало недостатков в организационно-партийной работе. Не были выполнены указания ЦК о создании полнокровных партийных организаций в ротном звене. Не сокращалось, а росло число кандидатов в члены партии с просроченным стажем: с почти 65 тысяч человек на 1 января 1940 года их число к 1 июля превысило 95 тысяч. На 1 октября не было выдано более 10 тысяч партбилетов и 10 тысяч кандидатских карточек.[100]