Мекленбургская принцесса

Для переезда герцогини и её свиты в Москву в порту Ростока снаряжалось три больших корабля. Каждый день туда доставлялись новые грузы и дюжие грузчики, кряхтя от тяжести, таскали по трапам мешки и сундуки с разным добром, катили бочки и носили тюки. Экипажи уже были полностью сформированы, включая солдат и канониров для пушек. Кроме того, король Густав Адольф прислал для охраны сестры и племянников целую эскадру из четырех боевых галиотов. Балтийское море издавна «славилось» своими пиратами, а потому данные меры предосторожности никто не считал излишними. Но все же шведские моряки, находясь на берегу, нередко устраивали драки в портовых кабаках, задирали местных жителей и приставали к женщинам. Местные власти скрепя сердце терпели их выходки, пока известия о них не дошли до генерала фон Гершова.

Кароль недолго думая приказал усилить стражу и стал устраивать облавы на бузотеров. Пойманным забиякам давали проспаться, затем секли и штрафовали их капитанов. Те вздумали было обратиться с жалобой к герцогине, но получили в ответ жесткую отповедь и обещание сообщить королю о дисциплине его подданных. Все эти меры пришлись весьма по душе местным жителям и братья фон Гершов стали весьма популярны среди горожан. Оборотной стороной стала ещё большая неприязнь к померанцам со стороны шведов. Особенно это касалось Болеслава, который обычно и руководил этими мероприятиями.

В последнее время молодой человек был совершенно счастлив. Казалось, тени прошлого навсегда исчезли из его жизни. Он вернулся на службу к своему сюзерену, и мог надеяться на успешную карьеру. Герцогиня благоволила ему с братом и не скупилась на награды. Что еще нужно «солдату удачи»?

Но самое главное, в его жизни появилась Марта. Еще совсем недавно он был уверен, что огрубевшая душа его уже неспособна на такие чувства, но теперь он любил и был любим. Каждый вечер, когда после службы он возвращался в знакомый дом, сердце его замирало от нежности. Вся округа давно спала, и даже верный Иржик бессовестно дрых, наплевав на своего господина, и лишь Марта неизменно встречала его у входа, светя сальным фонарем и загадочно улыбалась. В камине тлел огонь, в котелке томилась еда, а в спальне ждала мягкая постель и жаркая ночь, за которую он был готов, не раздумывая, пожертвовать жизнью.

Разумеется, их отношения стали скоро всем известны, но молодые люди и не думали скрываться, купаясь в своей любви. Первым не выдержал брат.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? — холодно поинтересовался Кароль, когда они остались одни.

— О чём ты?

— Не прикидывайся! Я говорю о тебе и госпоже Рашке.

— И что тебя беспокоит?

— Святые угодники! Неужели до тебя не доходит, чем это может обернуться?

— И чем же?

— Послушай, братец. Иоганн Альбрехт, конечно, простил тебя, но я не стал бы преувеличивать его милосердие. Он давно уже не тот странствующий принц, к которому мы нанялись в Дарлове. Теперь он государь в очень обширной стране, населенной весьма непростым народом. И хотя подданные называют его правление милостивым и справедливым, палачам в тех краях всегда есть работа. Такие уж там нравы!

— К чему ты всё это рассказываешь?

— Послушай, ваш прошлый… хм… конфликт, был связан с женщиной. А теперь ты в открытую живешь с Мартой. Вспомни, он ведь очень любил её!

— Да, помню, а еще он любил графиню Спаре, баронессу Фитингоф, русскую девушку Настю, и, скорее всего, много других женщин имён которых я не знаю. Ведь так?

— Так, — не стал отрицать Кароль. — И все же Марта для него не просто увлечение или очередная интрижка. Он все эти годы заботился о ней и дочери. И я не берусь предсказать его реакцию, когда он узнает о вашей связи.

— Я люблю её, — глухо ответил Болеслав.

— Ты всегда был таков, — вздохнул старший брат. — Для тебя важнее сердце!

— А для тебя? Разве ты не любишь свою жену?

— Это другое! Тем более что он никогда не претендовал на Регину Аделаиду и, узнав о моих чувствах, сразу же уступил её мне.

— Вот как? Ты прежде не рассказывал мне об этом.

— Даже братьям рассказывают далеко не всё.

— Что же, я понял тебя. Но могу сказать только одно, я люблю Марту и никогда не отступлюсь от неё.

— Ладно, теперь уж всё равно ничего не изменишь. Найдется добрый человек, чтобы сообщить Иоганну об этой истории. Послушай, может тебе не надо пока ехать в Москву? Лучше я сообщу государю обо всем произошедшем, а уж потом…. К тому же, если всё будет так, как он предсказывает, тут будет чёртова прорва дел. Принимать беженцев из Чехии и Пфальца, выискивать среди них добрых мастеров и переправлять в Россию. Да и шпагой помахать наверняка придется. Что скажешь?

— Мне всё равно, лишь бы быть с ней!

Затем пришла очередь герцогини Катарины. Как это ни странно, она даже испытала некоторое облегчение, узнав об этой новости. Поэтому немедля вызвала к себе Болеслава и без обиняков объявила свою волю:

— Господин фон Гершов, Мы весьма ценим вашу службу и благодарны за услуги, оказанные мекленбургскому дому. Однако ваша связь с одной известной Нам особой бросает тень на репутацию Нашей семьи. Надеюсь, вы понимаете, о чём Мы говорим?