Мекленбургская принцесса (СИ)

- Она была в ваших руках, граф! И не моя вина в том, что вы и ваши люди не сумели удержать её с матерью. Удивляюсь, как они вообще не перерезали ночью всю вашу банду?

20

Люди любят героев, так уж они устроены. Им нравятся рассказы об их приключениях, им лестно думать, что рядом с ними живут или жили столь выдающиеся личности, и они искренне гордятся тем, что прикоснулись к их славе. Особенно если эти герои совершают свои подвиги, где-нибудь далеко. В самом деле, какая корысть, если поверженный дракон, находясь на последнем издыхании, дыхнул огнем и у вас овин сгорел! Или же к примеру, что за радость в поимке разбойников, если перед тем их шайка пару лет в ваших местах бесчинствовала?

В этом смысле герцог Иоганн Альбрехт был просто образцовым героем. Все свои выдающиеся деяния он совершал далеко от родных мест и его подданные не уставали благодарить Всевышнего, за то что тот, в неизбывной своей милости, услал неугомонного герцога-странника как можно дальше от тихого и спокойного Мекленбурга, и заодно молились, чтобы их господин оставался там как можно дольше.

А вот предстоящий отъезд герцогини Катарины с наследником Карлом Густавом, население скорее огорчил. Шведскую принцессу волею судьбы, ставшую их повелительницей люди искренне любили. Во-первых, она жила хотя и с приличествующей её положению и происхождению роскошью, однако же никогда не переходила грани и не требовала для себя и своих детей паче положенного. Во-вторых, своими амтами она управляла с должной рачительностью и заботой. Ну и в третьих, она была доброй и милостивой госпожой, никогда не забывавшей о простом народе и его чаяниях.

Что уж там говорить, Мекленбург процветал под её мудрым правлением, и жителям вовсе не хотелось, чтобы их герцогиня куда-то отправлялась. Но делать нечего, раз уж супруг потребовал чтобы она уехала к нему в Москву, значит так тому и быть. А то ведь он может, чего доброго, сам приехать и совершить какой-нибудь подвиг во славу своего правления, а им потом расхлебывай.

Наверное, именно поэтому Катарину перед отъездом все время осаждали депутации её подданных. Одни хотели засвидетельствовать свое почтение, другие сделать подарок, а третьи что-нибудь выпросить напоследок. Льготу там, или ещё какую милость. Страждущих было столько, что пожелай герцогиня принять их всех сразу, это заняло бы несколько дней без перерывов на сон и пищу.

Однако же когда митрополит Филарет испросил у Её Высочества аудиенцию, его приняли незамедлительно. Все-таки не последний человек в русском царстве. Вообще-то, он и так жил при дворе и постоянно виделся с государыней и мог бы все порешать келейно, но тут речь шла о важных делах, а потому и делать надо было всё официально. В присутствии высших вельмож и отцов города Ростока, которых здесь называли "Советом шетнадцати".

- Всемилостивейшая государыня! - трубно провозгласил он, так что все присутствующие сразу же прислушались. - Ведомо мне стало, что юноши присланные из России для учения в здешнем университете, терпят всякую нужду и оттого в учении не преуспели! Молю тебя, не откажи в милости, к верноподданным своего царственного супруга. Не дай пропасть отрокам, чающим знаний, в невежестве.

- Неужели их положение столь бедственно? - картинно удивилась Катарина, прекрасно осведомленная о характере прошения митрополита.

- Увы, Ваше Королевское Высочество, - вздохнул канцлер фон Радлов. - Деньги для содержания студентов из Москвы приходят крайне неаккуратно.

- А сколько их всего?

- Семь человек, моя герцогиня.

- Разве мы так оскудели, что не можем прокормить семерых человек?

- Но от вас не поступало никаких повелений на этот счет!

- Это потому, что вы не докладывали мне об их бедственном положении. Хороша же я буду в глазах моего царственного супруга и его подданных, когда они узнают об этом!

- Прикажите, и Ваша воля будет исполнена немедленно!

- Ну, что же, быть по сему. Повелеваю, содержание молодых людей, а также наблюдение за их нравственностью, возложить на магистратуру города Ростока. Приготовьте соответствующий указ, я подпишу.

- Осмелюсь заметить, Ваше Высочество, - вышел вперед один из членов городского совета - Иоахим Рауке. - Но вот, как раз нравственности, от русских студентов ожидать не приходится. Они весьма склонны ко всякого рода правонарушениям и злоупотреблению спиртными напитками. А перебрав пива, и вовсе становятся неуправляемыми. К примеру, третьего дня один из них - Истома Дементьев, будучи в изрядном подпитии, всяко ругался на ректора Шутце и грозил его до смерти побить. К тому же всё русские ленивы и не способны к обучению. Право же, нет никакого смысла в обучении этих дикарей. Вашему царственному супругу, коль скоро он решил заняться просвещением диких московитов, и улучшением управления своего нового царства, следовало бы завозить немецких чиновников.

Всё время пока говорил Рауке, Филарет внимательно прислушивался к его словам, стараясь уловить суть. Переводивший ему фон Гершов-старший старался, конечно, смягчить самые обидные для русского слуха обвинения, но общий смысл он уловил.