Мекленбургская принцесса

– Это так, – согласился Кароль. – Войск, действительно, куда больше обычного. Но, похоже, они переведены из Москвы. Во всяком случае, некоторые офицеры мне знакомы, так что мы скоро обо всем узнаем.

– Господин барон, а кто эти люди? – прервал их разговор принц и указал на всадников, внезапно перегородивших им дорогу.

Фон Гершов недоуменно посмотрел вперед, и на его лице появилась усмешка. После чего, наклонившись к уху своего воспитанника, барон тихонько сказал:

– Это – ваш отец!

Задохнувшийся от удивления мальчик не смог сказать ни слова и лишь пожирал глазами человека, про которого ему столько рассказывали. На всех картинах, какие ему довелось видеть, герцога – Иоганна – Альбрехта изображали или в доспехах, или в богатом платье, обильно украшенном кружевами, золотым шитьем и драгоценными камнями. Длинные волосы всегда были красиво уложены, а позы полны величия. А тут перед ним оказался простой офицер в потрепанной одежде. Щеки его, по крайней мере, три дня не видели бритвы, а волосы, вовсе не такие длинные, как на картинах, были спутаны ветром. А еще от него пахло потом, дымом костров и пороховой гарью. Но вот взгляд… Взгляд был человека, привыкшего повелевать и знающего, что никто не посмеет ослушаться его приказа. Карл Густав знал этот взгляд. Так смотрел на других его дядя – король Густав Адольф. Так смотрела на слуг его мать – герцогиня Катарина.

– Папа? – закусив губу, спросил принц.

– Да, малыш! – хрипло отозвался тот и, спрыгнув с седла, протянул к нему руки.

Мальчик, недолго думая, бросился к отцу в объятья, и тот, счастливо смеясь, принялся его подкидывать и кружить.

– Ну, угодил, Лелик, слов нет, как угодил! – счастливо засмеялся царь и, обернувшись к фон Гершову, сказал: – Проси чего хочешь, дружище, я теперь на веки твой должник!

– Это еще не всё, – с легкой улыбкой отвечал померанец. – С нами еще и принцесса Евгения, а также благородная мать ваших детей – герцогиня Катарина. Или теперь уместнее называть ее царицей Катариной?

– Я уже понял, – посерьезнел Иван Федорович. – Даже не знаю, как ты ее уговорил?

– Вы дали мне поручение, – пожал плечами фон Гершов. – Впрочем, и это еще не все. С нами также его высокопреосвященство митрополит Ростовский Филарет, дьяк Фрол Луговской и прочие люди, бежавшие вместе с ними из польского плена.

– Что-то до хрена подарков! – глухо пробурчал мрачный спутник царя в богатом кафтане.

– Угу, – хмыкнул государь, а затем представил его наследнику: – Смотри, сынок, это мой самый верный слуга и самый добрый друг – Никита Вельяминов! А вон тот в польском кунтуше – Корнилий Михальский. Я люблю этих людей как братьев, люби и ты их. А сейчас пойдем, проведаем твою сестренку… и матушку… раз уж приехала!

Люди, сидевшие в экипажах, не видели, чем вызвана задержка, и через некоторое время начали беспокоиться. Не была исключением и герцогиня. К тому же она обратила внимание на отсутствие принца, и, хотя ей сказали, что тот пожелал продолжить путешествие с фон Гершовым, материнское сердце было не на месте. Выглянув из-за занавески, она хотела отдать приказ форейторам узнать, в чем дело, но неожиданно увидела, как ее сын ведет за руку какого-то офицера. Зрелище это было настолько необычным, что она на мгновение утратила дар речи.

– Матушка, посмотрите, кто нас встречает! – радостно воскликнул Карл Густав.

– Вы?! – только и смогла она ответить, глядя во все глаза на непонятно откуда взявшегося мужа.

– Я, – бесстрастно ответил тот.

Годы, прошедшие с их последней встречи, непросто дались Катарине. Некогда мраморная кожа потеряла былую свежесть и упругость, в уголках губ появились складки, а на лбу морщинки. К тому же герцогиня утомилась в дороге и выглядела не лучшим образом. Иоганн же, казалось, ничуть не изменился. Лишь черты лица стали немного резче, да глаза выдавали человека, многое повидавшего, но в остальном он был все тем же молодым человеком, произведшим в свое время фурор при дворе ее отца. В какой-то месяц он успел понравиться королю, подружиться с наследным принцем, вскружить голову половине придворных дам и заставить злословить на свой счет вторую половину. Затем он спас Густава Адольфа на охоте, а короля Карла на войне. Разгромил вторгшихся в их страну датчан в сражении, которое с тех пор именуют не иначе, как Кальмарской резней. И, наконец, его любовница – Ульрика Спарэ – нежданно-негаданно подарила-таки своему престарелому супругу дочь.