Мекленбургская принцесса

Все либо восхищались мекленбургским принцем, либо гневно порицали его, но равнодушных во дворце «Трех Корон» не было! Так что, когда отец объявил Катарине, что желает выдать ее замуж за этого человека, она и не подумала возражать. Любила ли она его? Коронованным особам не полагается проявлять чувства, но Иоганн Альбрехт явно смог затронуть сердечные струны холодной шведской принцессы. Любил ли он ее? Боже правый! Да была ли женщина на его пути, к которой он сумел бы остаться равнодушным? О его галантных победах слагали легенды, а во многих родившихся в ту пору младенцах подозревали его бастардов, но после помолвки он разорвал все эти связи и, по крайней мере, первое время был образцовым мужем. Увы, затем наступило долгое время разлук, лишь изредка перемежаемых короткими встречами. Так распорядилась судьба. Он ходил в походы, сражался, завоевал целое царство, а она управляла его княжеством, приумножала богатства семьи и воспитывала детей.

Как ни неожиданно было появление мужа герцогини, слуги узнали его и сломя голову бросились открывать дверцу кареты, чтобы выпустить свою госпожу. Правда, помочь ей выйти у них не получилось, оттого что русский царь оттер лакеев плечом и сам подал жене руку.

– Похоже, ваше величество, все так же любит делать сюрпризы, – немного смущенно сказала она, принимая его помощь.

– Ваш приезд, мадам, сам по себе – сюрприз!

– Надеюсь, приятный?

– О, я так долго ждал его, что он не может быть неприятным!

– Я слышала, что вы не теряли времени даром.

– Это верно, мадам. Я сумел занять трон в весьма обширной стране, который со временем отойдет к нашему сыну.

– Что же, это прекрасно! Но хочу заметить, что получив права на престол в Москве, Карл Густав не потерял их и в Гюстрове и Шверине.

– Я вполне осведомлен о вашей деятельности, сударыня, и не могу не признать, что не знаю никого, кто мог бы справиться с этим лучше.

– Весьма лестная оценка, ваше величество! Говорят, что вы были в таком восхищении от моих трудов, что даже собирались дать мне…

– Боюсь, вас неверно информировали, – прервал ее муж, пока не прозвучало слово «развод». – У меня нет претензий к вашей деятельности в Мекленбурге, но вы и наследник нужны были мне здесь.

– Мы здесь, государь! – громко сказала она и выдержала пристальный взгляд Иоганна Альбрехта.

– Добро пожаловать в Россию! – кивнул он и, немного поколебавшись, поцеловал герцогине руку.

Пока венценосные супруги беседовали, торопясь высказать друг другу все, что у них накопилось за годы разлуки, их приближенные тоже нашли что обсудить.

– Здорово, Клим, – подозрительно глядя на Рюмина, сказал Вельяминов. – Слышно было, будто тебя датчане в полон взяли, а ты здесь!

– Было такое, – вздохнул дьяк и показал на фон Гершова. – Кабы вот не господин стольник, до сего времени в железах сидел бы. А вы здесь какими судьбами?

– Да так, на богомолье, – с кривой усмешкой вмешался Михальский.

Никита сначала недовольно зыркнул на приятеля, но потом, видимо, что-то сообразил и подтвердил:

– Ага, святым Зосиме и Саватию помолиться приехали!

– Что же – дело богоугодное! К тому же с нами митрополит Филарет прибыл, будет кому молебен отслужить.

– Он-то откуда взялся?

– Вестимо откуда, из польского плена! Я, правда, сии дела не больно хорошо ведаю, ты лучше Кароля расспроси.

– А чего тут спрашивать? – скрипнул зубами Вельяминов. – И так понятно, кто теперь патриархом станет. Шутка ли, царицу уговорил приехать.

– Это было ее решение, – покачал головой фон Гершов.

– Да кому это теперь интересно! – махнул рукой окольничий и тронул коня.

Остальные последовали за ним, и только Михальский, сделав вид, что замешкался, бросил на фон Гершова и Рюмина быстрый взгляд.

– А Никита, кажется, совсем не весел? – спросил у бывшего посла Кароль.

– Так не бывать ему теперь царским свояком, вот и злобится, – вполголоса отвечал тот.

– Но он, кажется, совсем не хотел такого?

– Ну, так мужик неглупый, хоть с виду и медведь-медведем. Понимает, что нечего в калашный ряд со свиным рылом соваться… Да только ум – умом, а в глубине души боярскую шапку, поди, не раз уже примерял!

– А я полагал, что он против.

– Чтобы Алена в полюбовницы пошла? Знамо дело – против, что он – сестре или чести фамильной – враг! А кабы Иван Федорович чин чином посватался, так разве хоть слово поперек бы сказал? Ладно, молчи, а то Никита и так волком смотрит, того и гляди в рыло кому-нибудь заедет от широты души и веселого характера. Да не вылупляй глаза, сам, поди, знаешь, что у нас на Руси от мордобоя и шпага не спасет!