Мекленбургская принцесса

Шурка, против обыкновения, сумела обойтись на сей раз без своих шуточек и с довольным видом просто сидела за столом, уплетая за обе щеки кнедлики с омачкой[27]. Пусть при дворе жизнь и сытнее, и изысканнее, но здесь она была среди своих и чувствовала себя просто замечательно. Разве что немного скучала по Карлу Густаву, маленькой Жене и даже Петеру, но завтра она вернется ко двору, где опять будут чванливые слуги и важные придворные, строгая мачеха и надоедливый митрополит, а сегодня она проведет вечер в кругу действительно близких ей людей.

Иржик первым закончил с едой и попросил разрешения удалиться. Мария явно была не прочь посидеть еще, но после долгого дня глаза ее слипались, и мать уложила ее спать. Вернувшись к столу, она застала Болека сидящим перед камином и со странным выражением на лице смотрящим на мерцающие в темноте уголья.

– Это вы, сударыня? – вздрогнул он, услышав шуршание ее платья.

– Да, Болеслав, – негромко ответила она, и воцарилось неловкое молчание.

– Как странно, – начал спустя несколько минут фон Гершов. – Я тоже вспомнил отчий замок, хотя этот дом не так уж сильно его напоминает. Но вот угли в камине потрескивали точно так же. И матушка точно так же уводила вечером моих сестер, а мы с отцом и братьями сидели у камина и разговаривали о всякой всячине. Вы что-то хотели?

– Нет. То есть да, – помялась Марта. – Я хотела бы знать, как долго вы еще собираетесь меня избегать?

– Что?! Но я вовсе не избегаю вас…

– Бросьте мямлить, Болеслав, вы же рейтар! Неужели я хуже этой вашей Кетхен из трактира фрау Анны?

– Нет, что вы! Да и Кетти всего лишь…

– Готова была из платья выскочить при виде вашей милости?

– Нет, то есть… Я хотел сказать, что она для меня ничего не значит!

– А я?

– Вы?! Фройляйн Марта, вы для меня, как… Не знаю, как… Боже, что я несу! Я не могу! Понимаете, я очень виноват перед Иоганном Альбрехтом, отцом Марии…

– К черту отца Марии Агнессы! – негромко сказала молодая женщина и приложила палец к губам померанца. – Здесь только вы и я. Возможно, завтра я пожалею об этих словах, но… Я ужасно устала от своего одиночества! Вы первый мужчина за много лет, который отнесся ко мне по-хорошему. Увидевший во мне человека, а не брошенную любовницу коронованной особы. Я не могу дать вам ни богатого приданого, ни своей невинности, но и не прошу у вас ничего взамен. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только здесь и сейчас!

– Прикажите мне, и я умру за вас!

– Приказываю. Не смейте умирать. Просто любите меня!

Говорят, что у каждого человека есть своя половинка, предназначенная Создателем только для него. И повинуясь Его воле, мужчины и женщины ищут по всему свету эту свою половинку, чтобы исполнить свое предназначение и обрести свое счастье. Одним это удается быстро, и они сразу находят друг друга. Другие тратят на это всю жизнь, и, чтобы найти свою – единственную, успевают перепробовать множество других.

А в нескольких кварталах отсюда, в каморке под крышей одного из больших доходных домов, проживали два странных человека, более всего похожих на моряков, отставших от своего корабля. Целыми днями бродили они по городу, то ли что-то разыскивая, то ли вынюхивая, а вечером возвращались в свою конуру и, залив себе в глотку дрянного вина, ложились спать, не сказав друг другу и слова. Впрочем, в этот вечер они нарушили традицию.

– Мне нужна другая одежда, – мрачно заявил один из них. – Мне надоело выглядеть оборванцем!

– Это рискованно, граф. Вас могут узнать!

– Пусть так. Но я устал скрываться. К тому же здесь она!

– Кто – она, принцесса?

– Дьявол вас раздери, Бопре, и вашу принцессу вместе с вами! Я говорю о Регине Аделаиде…

– А кто это?

– Моя невеста.

– Невеста?

– Да, черт возьми! Мало того, что этот проклятый Странник украл ее у меня, так он еще и отдал ее своему приближенному…

– O-ла-ла! – хохотнул француз. – Да он просто…

– Осторожнее, сударь. Мне не так уж сильно нравится ваше общество, чтобы я терпеливо переносил подобные шуточки!

– Нет ничего проще, заплатите мне все, что причитается, и я больше не потревожу вашу милость своим видом!

– Я заплачу – только когда эта проклятая девчонка будет в моих руках!

– Она была в ваших руках, граф! И не моя вина в том, что вы и ваши люди не сумели удержать ее с матерью. Удивляюсь, как они вообще не перерезали ночью всю вашу банду?

Люди любят героев, так уж они устроены. Им нравятся рассказы об их приключениях, им лестно думать, что рядом с ними живут или жили столь выдающиеся личности, и они искренне гордятся тем, что прикоснулись к их славе. Особенно если эти герои совершают свои подвиги где-нибудь далеко. В самом деле, какая корысть, если поверженный дракон, находясь на последнем издыхании, дыхнул огнем – и у вас овин сгорел! Или же, к примеру, что за радость в поимке разбойников, если перед тем их шайка пару лет в ваших местах бесчинствовала?