Мекленбургский дьявол

— Надобно о том государю доложить! — спохватился Панин, едва не подскочив, чтобы немедленно пойти к царю с докладом.

— Это еще не все, господин полковник, сядь, прошу тебя, не спеши. Надобно вам знать, что кратчайший путь через море из Пафлагонского мыса Карамбия[27] до мыса Криу Метопона[28] в Таврике составляет всего 142 мили[29]. Погода нынче ясная, ветер западный, должны дойти самое большее за два дня. А уж потом можно к Самсуну пойти, следом к Трапезунду, Батуму и все дальше на север до самой Анапы и вернуться в Кафу.

— Хм, а ведь грек дело говорит, — задумчиво глядя на карту, заметил Татаринов. — Кой толк нам на восток идти, коли нас такая силища.

— В Синопе находятся турецкие корабельные верфи и арсеналы. Это большой порт, где всегда много судов. Десятки, если не сотни. Там часто и мавны стоят, и каторги, а уж сандалов[30] и не счесть.

— Что за мавны?

— Корабли большие, подобные вашему царскому галеасу.

— А, понятно. То есть ты думаешь, мы сможем не токма купцов собрать, а еще и военные корабли прихватить? Богатая добыча…

— На мавнах по тридцать два ряда весел и больше двух с половиной сотен гребцов. И почти все они склавини, то есть славянские рабы.

— Понимаю, к чему клонишь. Помнится, лет восемь назад казаки Синоп уже брали…

— С тех пор турки изрядно усилили войско в крепости. Сторожатся ночных нападений. Султан дал горожанам хумаюн[31] на то, чтобы убить коменданта, если он удалится от крепости на расстояние пушечного выстрела. И потому он не смеет отойти от крепости ни на шаг. В ее Нижнем укреплении поставили пятьдесят капа-кулу[32], привезли много кантаров[33] пороха для больших и малых пушек. С тех пор каждую ночь вплоть до наступления утра по двести воинов-азабов со своими белюкбаши и чавушами[Командиры в турецком войске несут дозорную и караульную службу. И эта стража, оснащенная барабанами и рожками, постоянно выкликает: «Не дремлет стража внутри крепости», а от бойниц провозглашает: «Аллах един!» показывая, что Синопская крепость готова к бою.

— Ты когда там был в последний раз?

— Месяц назад.

— Можешь припомнить, сколько там было войск? Капакули — с огневым боем? Азабы, как и в Кафе — только с луками и ятаганами? Сколько их всего в крепости разом соберется?

— Думаю, большого войска там вовсе нет. Кого могли, увели для походов против ляхов и Азова.

— Тогда и думать нечего. Пойдем напрямик туда. Ты, Коста, продумай, чтобы в ночи к Синопе выйти. А там уж дело наше! Стены там не выше Кафинских?

— Пожалуй, и ниже.

— Тем лучше. Мы ими запаслись в избытке — два десятка наготовили. На всех хватит! Выйдем на берег, подожжем какие сараи или дома и учнем из ружей палить без перерыву по бойницам и туркам на стенах, а кто ловчей в рукопашной, вверх полезут! Одолеем супостата! Кораблей захватим и царю-батюшке приведем, добычи всякой. Опять же освободим православных от полона! Сколько их там, как думаешь, Коста?

— В Синопе во всяком доме не по одному рабу. Самое малое несколько тысяч.

— Вот! А в Анапе что, там разве черкесов продают бусурманам. Но ничего, и до них доберемся!

— Славная выйдет драка! Чур, мои молодцы первые на приступ пойдут, как и уговаривались! — с загоревшимися от азарта глазами воскликнул Мишка Татаринов, рубанув ладонью по воздуху и едва не заехав по носу соседу.

— Тише ты, буян. Задор свой лучше для врагов прибереги, — угомонил его Федор. — Все решено. Стало быть, идём на Синоп!

Глава 11

— Кирие архигос мойрас[34] кавалер Панин, — почтительно обратился к полковнику Иерсмуза, не забывая поминутно отвешивать подобострастные поклоны. — Снизойди до ничтожнейшего из твоих слуг, выслушай его нижайшую просьбу.

Дворянин уже не в первый раз слышал от грека такое пышное обращение. Слова многоопытный и хитрый грек подобрал, как ему казалось, благозвучные для русского слуха. Кирие на их языке означает господин, а архигос мойрас — глава или предводитель эскадры, что весьма точно определяло статус самого Панина. Решив, что русскому военачальнику пришлось такое именование по сердцу, кормщик при подходящих случаях использовал его, чтобы добиться внимания и расположения своего начальника.

— Говори, Коста. — устало вздохнул Федор, радуясь про себя, что никто с легкой руки государя, не зовет его «соленым полковником».

— Чтобы привести твои корабли до Синопа в срок и ошвартовать их в ночи без ущерба, мне нужны мои матросы, — сообщил кормщик. — Дозволь забрать их на борт.

— Что же ты раньше молчал? — едва не вскипел Панин. — Немедля тащи их сюда!

— Благодарю тебя, кирие… — расплылся в угодливой улыбке грек, но тут же замолк, наткнувшись на тяжелый взгляд стольника.

— Только помни, — проникновенно добавил Федя. — За каждого из них ты — ответчик! И если хоть один сбежит или еще как оплошает, спрошу с тебя! А уж если вред причинит….

— Как можно? — делано оскорбился грек. — Мы греки — люди честные, и если вы нам не доверяете, мы можем хоть сейчас…

— Нет, брат, — жестко усмехнулся стольник. — Попала собака в колесо, скули, да беги. Теперь мы с тобой одной ниточкой повязаны. Уразумел?