Мекленбургский дьявол

– Тут неподалеку мечеть есть большая. Можно сказать, соборная, а при ней медресе – школа по-ихнему. Мыслю так, что хотя бы часть наших сирот можно было там разместить.

– И в чем проблема?

– Так ведь по твоему указу нельзя мусульман притеснять!

– Да, точно, – вспомнил я очередное свое мудрое предначертание и тут же попытался напрячь в поисках выхода извилины. – А что, занятия в этом медресе идут?

– Да какое там. Как город взяли, так и учителя тамошние и школяры в бега подались.

– Тогда и разговаривать не о чем. Занимайте. А я к детям пойду. Соскучился.

Митька с Петькой и впрямь ждали меня внутри дворца, чинно восседая на низких диванах под охраной телохранителей, но стоило мне переступить порог, как все их напускное благочестие сразу же улетучилось, и пацаны кинулись ко мне.

– Здорово, разбойники! – засмеялся я, обнимая своих оболтусов и заодно помахав рукой охранникам, чтобы удалились.

– Ваше величество ранены? – первым обратил внимание на мою хромоту Петька.

– Ничего, – усмехнулся я. – До свадьбы заживет.

– Это турки? – спросил Дмитрий, проигнорировав намек на возможную смену моего семейного статуса.

– Саблей? – поспешил уточнить его товарищ. – Или ятаганом? А может, пулей?

– Да нет, – засмеялся я. – Это так, по трапу поднимался да об комингс запнулся, будь он неладен.

– Батюшка, зачем вы меня обманываете? – насупился царевич. – Я знаю, что вы ранены.

– Лучше расскажи, как вы тут без меня? – поспешно сменил я тему.

– Хорошо… то есть плохо!

– Это еще почему?

– Скучно. Полоняников бывших хоть грамоте учат, даже девочек, а для нас тут учителей нет, чтобы латынь зубрить.

– Ну, эту проблему мы решим, – усмехнулся я. – Не знаете, многие ли из детей говорят по-татарски или по-турецки?

– Да почитай что все, – ответил Петька.

– Вот и вам не худо бы научиться.

– К нам владыко Серафим приходил. О древностях Таврики рассказывал. Ох и интересно! Эллины древних времен, скифы, римляне и ромеи цареградские, сарматы и аланы, готы, половцы, монголы, венецианцы и генуэзцы. О княжестве русском Тьмутараканском поведал. Вот! Мы смотрели книги в митрополичьей библиотеке, а еще он всех детей на службу привел в православный собор и всех исповедал, причастил Святых Таин. Евхаристия слово греческое. А еще мы генуэзских львов видели каменных, вот же зверюги! И боспорских грифонов!

– Ну вот, а говорите, скучно, – посмеялся я над разошедшейся малышней.

– Так сколько тех интересных дел? Ты вот в море был, в битвах сражался. В бурю на море выстоял! А мы? Правду сказать, митрополит Серафим приходил через день и бывал с нами по часу. А прочее время чем заниматься?

– Не знаю даже, – улыбнулся я. – Озоровать и по садам окрестным лазить?

– Поклеп, государь! – сразу пошел в отказ Петька. – Не было такого!

– Корнилий небось доложил? – насупился царевич, хорошо знавший, что отпираться бесполезно.

– Это все Юлдуз на нас наговаривает, – никак не желал успокаиваться его приятель. – Так и зыркает, зараза…

– Она же по-русски не говорит, – улыбнулся я, не обращая внимания на неприкрытый скепсис в глазах мальчишки.

Отпустив ребят, я отстегнул шпагу и положил ее вместе с пистолетами на низенький столик, а сам стал прикидывать, как бы половчее устроиться на диване, чтобы не слишком потревожить при этом ногу. Можно было, конечно, кликнуть слуг, но отчего-то не хотелось никого из них видеть. За этим занятием меня и застала Юлдуз.

Увидев меня, девушка непритворно, ну или, по крайней мере, мне так показалось, обрадовалась и, быстро подбежав, что-то пролепетала своим звонким, точно серебряный колокольчик, голоском.

– Ну да, ранен, – развел я руками, как будто понял, что она говорила.

Ответом мне была очередная порция лопотания, после чего девушка встала на колени и жестами показала, что хочет снять с меня сапоги.

– Ну, это лишнее, – немного смутился я, но Юлдуз и не подумала уступать и, ловко ухватив ботфорт одной рукой за каблук, а другой за носок, не без труда стащила его с ноги.

Затем последовала очередь второго, и мы вместе дружно наморщили носы от запаха портянок.

– Я же говорил, не надо…

Однако ничуть не смутившаяся девушка мухой метнулась из комнаты, чтобы через минуту вернуться с оловянным тазиком и кувшином воды, после чего совершенно спокойно принялась мыть мне ноги, как будто делала это каждый день. Насколько я знаю, на востоке это обычная практика, но мне, говоря по совести, было неудобно, но вместе с тем неожиданно приятно. Почувствовал себя эдаким восточным властителем.

– Ну, как ты тут без меня? – спросил я, когда она закончила.

Та, разумеется, ничего не поняла, быстро сполоснула руки водой из кувшина и, отодвинув в сторону тазик, присела рядом.

– Значит, хорошо, – решил я, проведя рукой по ее волосам.

Она в ответ тут же подалась всем телом вперед и обвила руками мою шею. От девушки приятно пахло каким-то восточным ароматом, а губы были такими мягкими, что…

– Не вели казнить, великий государь! – раздался за дверью взволнованный голос Бурцова.

– Какого дьявола? – без особой теплоты в голосе отозвался я.

– Войти дозволишь ли?

– Ну входи, раз приперся!