Мексиканка

Как ни странно, после напряжённого разговора год назад, они стали ближе. Салли иногда звонила ей. Иногда Вера сама начинала разговор, присылая ссылку на сериал. Иногда разговор заканчивался на сериале. Иногда они начинали обсуждать какие-то пустяки, иногда говорили за жизнь.

Как ни странно, Вера оказалась права.

Дара действительно темнил. Он рассказал ей о том, как Софи и Гарретт влезли к нему в дом, о том, как он отвлекал их, чтобы они не заметили Хили. Рассказывая, он посмотрел на мольберт, запнулся, но промолчал. Салли поняла, что кто-то из нагрянувших к Даре, сорвал с мольберта репродукцию, скомкал и забрал с собой. И выбросил – а может, выронил – недалеко от дома.

Салли решила выждать. Если Дара сам расскажет о пропаже, она вернёт ему портрет. Но Дара молчал.

Вере она, естественно, об этом не рассказала. Во-первых, признать, что она была в одном – признать, что она права и во всём прочем. Как в картах Таро: гадалка заставляет тебя верить в то, что она знает «что было», «что есть» и ты уже веришь в то, что она окажется права на счёт того, «что будет». «Ты изменишь Даре. Дара тебе изменит». Ну уж нет.

А во-вторых, Салли и сформулировать не могла, что происходит. У неё появилась соперница, это вроде как очевидно. Но это… картина?

И тем не менее, Салли теперь общалась с Верой. Вдруг у той окажутся не только карты, но и хрустальный шар.

Или зелье.

Таблетки Салли крала в школе. Появлялась там под благовидным предлогом (её действительно иногда просили помочь с роботами) и избегала встречи с директрисой мисс Нири, выстраивая маршрут по школе, как Пакман, избегающий встречи с привидениями. Кстати, она была и Пакманом в том смысле, что спешила наглотаться жёлтых кружочков и быстро покинуть здание.

Салли успела выяснить, почему в школьной аптеке столько оксимиметиков. Оказалось, что школа по какой-то ошибке числится интернатом, а интернатам по разнарядке положены миметики окситоцина «для точечной коррекции поведения» детей, скучающих по дому. Салли даже подумывала о том, чтобы направить фальшивый запрос на смену категории школы до лечебного учреждения, чтобы запасы веществ стали ещё больше и никто не заметил потери трёх-пяти процентов.

В конце концов, она не наркоманка, так? Она всего лишь точечно корректирует своё поведение.

Дара рассказал ей, что когда они в первый раз вместе пошли к Мёрфи, он был уверен, что Салли покупает там наркотики и чуть было не стал забирать у неё порошковую смазку, приняв её за амфетамины. Это натолкнуло Салли на мысль, что когда пузырёк закончится, у Мёрфи действительно можно было чем-нибудь разжиться, чтобы как-то пережить синдром отмены.

Потому что Салли твёрдо решила бросить.

«Можно, конечно, пересесть с оксимиметиков на секс, но это ненадолго» – сказала Вера. И опять, к раздражению Салли оказалась права. Салли казалось, что если взять Веру – длинную и тощую – то её ногами, как циркулем, можно начертить безупречную окружность.

Салли уже пыталась завязать без медикаментозной помощи – просто прекратить принимать таблетки. Сперва ей было просто беспокойно, потом ей овладело чувство, будто ей сильно хочется пить, но не воды. А закончилось это тем, что когда Дара вышел из комнаты, она влезла в его компьютер и удалила с сайта университета его заявку на поступление.

– Вы действительно хотите удалить заявку? – спросило окошко.

Салли нажала «Ок» и в этот момент ей стало легче, словно мозг искупался в апельсиновой газировке. Она шумно выдохнула, закрыла сайт и прыгнула обратно на диван ровно в тот момент, когда вошёл Дара.

– О чём думаешь? – спросил Дара.

– Помнишь, я рассказывала тебе, как моя мама всё пыталась сохранить брак? – сказала Салли после короткой паузы – И даже меня родила, чтобы удержать папу. Выходит, я что-то вроде суперклея. Ходячая зависимость.

Дара, который явно не ожидал такого ответа, только поднял брови.

– Ладно, не обращай внимания, сказала Салли. Давай выпьем чаю.

С твёрдым намерением бросить она пошла к Мёрфи за наркотиками.

Салли шагала по мощёной дороге центра города и сегодня булыжник казался особенно твёрдым, к тому же солнце палило непривычно ярко. Впрочем, ничто не кажется приятным, когда в тебе всего четверть таблетки. Вчера была только половинка и весь день в голове Салли крутилась поговорка «Это не моя чашка чая», причём она относилась сразу ко всему. Не моя, не моя, не моя, к тому же в чашку налили доверху одной заварки, очень и очень горькой. Она просидела весь вечер дома у Дары и несколько раз прижималась к нему, и он обнимал её в ответ, но рассеяно.

– Это я во всём виновата, – сказала ему Салли.

– В чём? – удивился Дара. Он, похоже, искренне не понял.