Меланхолия авантюриста (СИ)

— Пытаете, а теперь прос-сите о помощи?! — наконец, следователь мог говорить и двигаться.

— Мы же просто исполняли наш долг, — заверила его Каили.

Вся обида Кенреда Пьихо мгновенно испарилась. Следователь понял медсестер как профессионал: они делали свою работу, как он делал свою. Они хотели защитить пациентов и делали все, что в их силах, чтобы не дать следователю начать допрос.

Сверху продолжали доноситься непонятные звуки: что-то глухо падало, металось по полу. Потом следователь услышал звон бьющегося стекла, надрывный детский плач. Кенред Пьихо почувствовал, что там творится что-то нехорошее. Даже не накинув верхней одежды, он что есть сил помчался на второй этаж. Звук плача нарастал, теперь Кенред ясно слышал, что плакал ребенок и не от голода-холода, а от невыносимой боли.

— Скорее, скорее! — Ноника бежала к Кенреду навстречу, она явно была напугана.

Дверь в палату была выломана и криво болталась на одной петле. Ворвавшись в комнату, Кенред увидел, что две больничные койки опрокинуты на бок; тумбочки разбросаны по разным углам; на полу валялось мятое, спутанное постельное белье, забрызганное свежей кровью, и осколки разбитого стекла. Напуганный мужчина в больничном халате пятился к окну, прижимая к груди плачущего мальчика, левая глазница которого превратилась в кровавое месиво. В центре комнаты спокойно стоял высокий старик в мантии цвета аквамарин, на которой серебряной нитью был вышит дракон, лежащий на огромной книге, утопающей в монетах. Кенред успел разглядеть лицо старика: лысый череп, густые брови, узкий нос, впалые щеки и острый подбородок.

— Всем с-стоять! — грозно выкрикнул заикающийся Кенред Пьихо, и только тут заметил, что справа и слева от него находятся двое здоровенных мужчин — настоящие глыбы мышц. На них были только драные льняные штаны, подвязанные грубыми поясами. «Должно быть телохранители», — подумал Кенред.

— Что здес-сь происходит? — зарычал Кенред.

— Кто вы такой? — равнодушно спросил старик в мантии.

— Кенред Пьихо, деревенс-ский с-следователь, — без дрожи в голосе ответил Кенред.

— Господин следователь, оставьте нас, — потребовал старик в мантии.

— Боюс-сь, что это не в моих правилах. Я не могу брос-сить плачущего ребенка. Объясните, почему он так надрывается? — потребовал Кенред.

— От боли, господин следователь, от боли.

— Из с-сложившейся картины, я вижу, что ребенку нанесен вред. Кто художник?

— Я, — без промедления ответил старик.

— «Королевский уголовный кодекс», статья сто двенадцатая «Нанесение тяжелого увечья ребенку», — процитировал Кенред. — Тянет на шесть лет.

— Господин следователь, если вы не хотите, чтобы вас убили, то прошу, уходите немедленно.

— Особо тяжкое преступление, статья номер четыре: «Покушение на жизнь представителя власти — десять лет», итого шестнадцать.

— Что ж, по-хорошему вы не понимаете, — старик вздохнул, затем издал странный гортанный звук, похожий на рычание дикого зверя и птичий свист одновременно и неспешно отошел к окну.