Мелиан. Охота Дикой Кошки

жители поклоняются безымянным богам шести стихий: Огня, Воды, Воздуха, Земли, Крови и

Разума;

196 - бурая гвельда - разновидность бурого мха, растущего на кочках болот в южных лесах. Его

настойка погружает человека в глубокий сон, чья продолжительность зависит от её концентрации

в напитке.

***

Тишина обволакивала синие в предрассветных сумерках вершины гор тяжёлыми каплями тумана,

покрывая камни инеистой сетью. Вырубленные в скале балюстрады дома Содалит пустовали.

Слежавшиеся пласты снега лежали на них, застыв горбами волн и вобрав в себя всю жизнь, что

когда-то бурлила в этих местах. Только единожды в потёмках между каменными балясинами

мелькнуло что-то белое, но и оно быстро исчезло, словно опасаясь нарушить торжественное

молчание окружающего мира.

Если Вы нашли этот роман в Сети, пожалуйста, дайте знать оценкой или отзывом Ваше отношение

к произведению. Авторская страница на Лит-Эре: https://lit-era.com/author/novels/mariya-gras-u9590

Группа ВК: http://vk.com/grass_in_the_wind

***

Хранитель Дома Содалит поднёс руку к лицу и задумчиво посмотрел сквозь неё на неверное сияние

магических светильников. Он был готов поклясться, что мгновением раньше ясно ощутил боль в

сломанном когда-то запястье. Однако стоило попытаться сосредоточиться на этом ощущении, как

оно испарилось. Хранитель слышал рассказы о том, как болят давно отрубленные или отрезанные

знахарями части тела. Но все его конечности оставались на месте, когда он умирал. Почему же

тогда он ощущает эту боль? Или бесплотные призраки, раз и навсегда отрезанные от тела,

способны чувствовать его даже спустя десятилетия?

Жаль, что поведать об этом некому. Делиться подобным с древними вампирами, нынешними

обитателями Дома Содалит, Хранителю претило. Разве что Марианна...

Иногда призрак спускался в помещение, где лежала последняя из Дома, балансируя между жизнью

и смертью. Вглядываясь в хрупкие, как птичьи кости, черты девушки, он видел всех Содалитов,

289

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

вихрем проносящихся мимо. Порой мерещилось, что веки Марианны едва заметно дрожат, будто

она пытается их разомкнуть. В такие моменты Хранитель жалел, что со смертью утратил

способность к осязанию, и всё, что оставалось – беспомощное созерцание застывшей в вечности

молодой литанээ с бледной, словно припорошенной снегом, кожей.

"Забавно", - в который раз подумал призрак, медленно плывя по вырубленному в скале коридору. -

"Почему мне грустно? Как я вообще могу что-то чувствовать? Или это сродни боли в не

существующей уже руке, что давно сгнила в земле?"

Тихие шаги, долетевшие откуда-то снизу, прервали плавный ход невесёлых мыслей. Хранитель

невольно остановился и прислушался.

Кто-то спускался туда, где лежала Марианна.

***

Близился очередной день для подпитки кровью, ставшей печальной необходимостью. Лицо

Марианны начало приобретать хищные черты вампира. Из-под тонких синюшных губ поблескивали

кончики острых клыков, а под глазами залегли жуткие чёрные тени. В такое время Хранитель

старался держаться подальше от девушки. Она казалась чужой, более не принадлежащей к роду

литанээ. Но на этот раз что-то его подтолкнуло, и он без колебаний поспешил в склеп Дома

Содалит.

Там, окруженная склянками с останками предков, стояла каменная плита. На ней лежало тело

девушки. В ногах громоздилась уродливая тень, и Хранителю сперва показалось, что это алый

шакал или скарабарра(197), неведомым образом пробравшаяся внутрь Дома. Но, стоило призраку

появиться на входе, как тень разогнулась. Хранитель узнал своего старого знакомого, вампира

Азариона.

- Что вы делаете здесь, мой диль? - не удержался от изумленного возгласа призрак и тут же

подумал, что со стороны голос наверняка звучит не громче шелеста осенних листьев.

Древний, похожий на скелет вампир не спеша сполз на каменный пол и уставился снизу вверх на

собеседника. Лицо Азариона было бесстрастным, но в потускневших от времени глазах ворочалось

что-то, похожее на любопытство.

- Порой пребывание в тесном узилище страшно утомляет, - проскрипел он. В отличие от ссохшейся

кожи, его зубы оставались на удивление крепкими и только пожелтели от времени. Когда вампир

говорил, они громко стучали, как ирканские кастаньеты(198).

Хранитель промолчал. Азарион оглянулся на Марианну и продолжил:

- Что толку в бесцельном шатании, когда я могу проведать это прелестное дитя? В каком-то смысле

мы повязаны с ней кровью. Иногда становится любопытно: какой она будет, когда очнётся?