Мелисенда (СИ)

  Филипп:

   Мне лекарь говорил, что Божьей волей

   Такая рана не смертельна,

   Однако к графу никого

   Не допускают, охраняя от волнений.

  Мелисенда:

   Благая весть! Как мало ныне

   Благих вестей.

  Мелисенда молчит, прикрыв глаза, Филипп не решается продолжить.

  

  Мелисенда:

   Ты, верно, ждешь моих вопросов,

   Да, я ведь говорила, что о многом

   Хочу узнать... Какие пустяки,

   Безделицы и вздор - любые вести,

   Теперь, когда я знаю: Гуго будет жить!

  Мелисенда вновь ненадолго умолкает, отворачивается, после, вздохнув, решительно продолжает:

   Нет, не годится становиться слабой,

   Лишь только миновал удар смертельный.

   В испуге, будто птица под крылом

   Скрыть голову и затаиться!

   Нет, друг мой, продолжай, о чем еще

   Ты в Яффе разузнал и мне хотел поведать?

  Филипп:

   Возможно, Вашему Величеству известно,

   Что я повсюду короля сопровождать

   Был в Яффе, словно тень, обязан.

   Его Величество нашел, что почерк мой...

   Простите, госпожа. В секретари

   Меня король определил на время той поездки.

  Мелисенда:

   Так, видимо, тебе пришлось вести допроса запись?

   Я слышала, безумного бретонца

   Супруг пытал и вызнал все, что мог.

   Скажи мне, я права?

  Филипп:

   Да... то есть нет. Тому допросу

   Я был свидетелем, но записи не вел.

  Мелисенда:

   Но отчего?

  Филипп:

   Его Величество не пожелал. К тому же

   Ваш муж и тот бретонский рыцарь

   Вели свою беседу на латыни,

   А я в сём языке не столько сведущ.

   Мне ведомы слова, однако же значенье

   Речей порою мне никак не уловить.

  Мелисенда:

   То не беда, когда понятен общий смысл.

   О чем же вопрошал мой муж,

   И что ему ответил рыцарь?

  Филипп:

   Король о золоте расспрашивал его,

   Несчастный же твердил, что граф повинен

   В пиратстве и убийстве христиан.

  Мелисенда:

   Ужели от воды морской и злоключений

   Бретонец впрямь ума лишился?

  Филипп:

   Не знаю, госпожа, я за безумца

   Его не принял бы. Пусть речь его была

   Порою сбивчивой, но только не безумной.

   Со слов несчастного, на графа указал

   Ему злодей, случайно встреченный

   На улице поблизости от порта.

   В нем будто бы узнал бретонец

   Напавшего на их корабль пирата,

   А тот с усмешкою признался, что разбой

   Чинили люди графа де Пьюзе,

   С согласия и ведома его.

  Мелисенда:

   Коварство или бред, возможно ли понять?

   И как узнать жестокого пирата

   В прохожем уличном? Скорее бред.

  Филипп:

   Но ведь несчастный опознал его

   И описать сумел подробно.

  Мелисенда:

   Ах, вот как! Как же выглядит злодей?

  Филипп (смущенно):

   Признаться, я не все уразумел

   Из слов его...

   Там что-то было про змеиное лицо,

   И о богатом платье дворянина...

  Мелисенда:

   Змеиное лицо?

  Филипп:

   Он так сказал.

   Или, вернее, так его я понял.

  Мелисенда:

   И что же мой супруг?

  Филипп:

   Король разгневался и обвинил во лжи бретонца,

   А после снова речь о золоте завел,

   Да только тот несчастный рыцарь

   Не видел золота, о том и рассказал.

  Мелисенда:

   И что же это все?

  Филипп:

   Нет, но поверьте,

   То лучше Вашему Величеству не знать.

  Мелисенда:

   Не знать чего?

  Филипп:

   Не знать, какие муки

   Бретонцу выпали и как несчастный умер.

  Мелисенда:

   Не знать... Я знаю слишком хорошо,

   На что супруг мой в бешенстве способен.

  

  (после небольшой паузы)

   Что ж, благодарности моей

   Мой друг, ты как никто достоин.

  

  Подает руку Филиппу, тот с поклоном ее целует.

   Однако даже королева

   Тебя не сможет одарить

   Как некий нежный, но колючий

   Цветок...

  

  Мелисенда бросает насмешливый взгляд на Катарину.

   Теперь ступайте.

  Филипп и Катарина, поклонившись королеве, уходят.

  Мелисенда, прикусив губу, смотрит, как молодые люди скрываются за поворотом садовой дорожки.

  Мелисенда:

   Сколь мало милосердия во мне...

   Ведь я почти хотела, чтобы

   Злодей, на Гуго обнаживший меч,

   Был смерти предан. Господи, прости!

   Прими слепца обманутого душу,

   Несчастный попросту не ведал, что творил.

   Граф Яффы - покровитель негодяев,

   Единоверцев обрекающих на смерть?

   Вожак убийц бесчестных, что не погнушались

   Жизнь отобрать у братьев-христиан

   За золота сундук? Поверить в это

   Мог лишь чужак, не знавший ничего.

   Нет, истинный злодей - тот клеветник,

   Кого назвал бретонец

   Иудой со змеиным ликом.

   А я скажу: и со змеиным сердцем.

   Но кто он, рыцарь и христианин

   Без совести и чести, затаивший

   На Гуго зло?

   Пресветлая и пресвятая Дева!

   Мне страшно мысли собственной,

   Что болью в висок стучит.

   Её не отогнать,

   Как ворона, учуявшего падаль.

   Есть человек, который был бы рад

   Избавиться от Гуго. И ему

   Уже случалось действовать чужими

   Руками против графа Яффы.

   Король и Божьей волей мой супруг...

   Ты видишь, Господи, на всё готова я,

   Чтоб страшное рассеять подозренье.

   Но слишком много сходится на нём...

   Помчался в Яффу сам - вершить дознанье

   И скорый суд. С собой Филиппа взял,