Мелкие боги

– Теперь ты понимаешь, что я имею в виду, – хмыкнула черепашка. – Сейчас ты больше боишься его, чем меня. Вот здесь Абраксас говорит: «Вакруг Бога фармируется Абалочка из малящихся, Циримоний, Сданий, Жрицов и Властей, и в канце канцов Бох Умерает. И эта может остатся незамеченым…»

– Это неправда!

– Думаю, что как раз это – правда. А еще Абраксас говорит, что существует моллюск, живущий по такому же принципу. Его раковина все время растет, становится все больше, моллюск теряет способность перемещаться и умирает.

– Но… но… это значит… вся церковь…

– Да.

Брута пытался обдумать эту идею, но она не поддавалась восприятию в силу своей колоссальности.

– Но ты же не умер, – сказал он наконец.

– Едва не умер, – поправил Ом. – И знаешь, что еще? Ни один из других мелких богов не пытается посягать на мои права. Я когда-нибудь рассказывал тебе о старом Ур-Гилаше? Нет? Он был богом до меня в той местности, которая потом стала Омнией. Не слишком хорошим. В основном богом погоды. Или богом змей. Кем-то вроде этого. Хотя понадобились годы, чтобы избавиться от него. Войны и все остальное. Вот я и задумался…

Брута ничего не сказал.

– Ом по-прежнему существует, – промолвила черепашка. – Я имею в виду оболочку. Тебе нужно только сделать так, чтобы люди поняли.

Брута по-прежнему молчал.

– Ты можешь стать следующим пророком, – сказал Ом.

– Не могу! Все знают, что следующим пророком будет Ворбис!

– Да, но ты будешь официальным пророком.

– Нет!

– Нет? Но я твой Бог!

– А я – мой я. Я – не пророк. Я даже писать не умею. Не умею читать. Никто не станет меня слушать.

Ом осмотрел его с головы до ног.

– Честно говоря, я бы тебя тоже не избрал… – признался он.

– Все великие пророки обладали даром предвидения! – воскликнул Брута. – Даже если они… даже если ты не разговаривал с ними, у них было что сказать. А что могу сказать я? Ничего! Что я могу сказать?

– Ну, к примеру, верьте в Великого Бога Ома, – предложила черепашка.

– А что еще?

– Что ты имеешь в виду?

Брута мрачно посмотрел в сторону двора, на который уже опускались сумерки.

– Верьте в Великого Бога Ома, иначе вас поразит молния, – сказал он наконец.

– Звучит неплохо.

– Неужели говорить всегда нужно именно так, а не иначе?

Последние лучи солнца отражались от стоявшей в центре двора статуи. Она чем-то напоминала женщину с пингвином на плече.

– Патина, Богиня Мудрости, – ткнул пальцем Брута. – Та, что с пингвином. Но почему именно с пингвином?

– Не имею представления, – поспешил ответить Ом.

– В пингвинах ведь нет ничего мудрого, верно?

– Нет, как мне кажется. Если не считать, конечно, того факта, что они не живут в Омнии. Очень мудро с их стороны.

– Брута!

– Это Ворбис, – сказал Брута и встал. – Оставить тебя здесь?

– Да. Тут еще остался кусочек дыни, то есть хлеба…

Брута вышел в сумерки.

Ворбис сидел на скамье под деревом и был неподвижен как статуя.

«Уверенность, – подумал Брута. – Раньше с этим не было проблем. Но теперь такой уверенности нет».

– А, Брута… Ты будешь сопровождать меня на прогулке. Пойдем подышим вечерним воздухом.

– Да, господин.

– Тебе понравилось в Эфебе, – сказал Ворбис.

Он редко задавал вопросы, их вполне заменяло утверждение.

– Было… интересно.

Ворбис положил одну руку на плечо Бруты и встал, опираясь второй рукой на посох.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил он.

– У них много богов, и никто не обращает на них внимания, – пожал плечами Брута. – Они ищут неведение.

– И, уверяю тебя, находят его в избытке, – согласился Ворбис.

Он указал посохом в ночь.

– Пройдемся.

Из темноты доносились чей-то смех, грохот кастрюль. В воздухе густо пахло вечерними цветами. Тепло дня, накопившееся в камнях мостовой, делало ночной воздух похожим на ароматный суп.

– Эфеб выходит на море, – промолвил Ворбис. – Видишь, как он построен? Весь город находится на склоне холма, обращенном к морю. Но море изменчиво. Из моря еще ни разу не появлялось ничего постоянного. А наша драгоценная Цитадель обращена к пустыне. Но что там такое?

Брута машинально повернулся и посмотрел на нависшую над крышами домов черную массу пустыни.

– Я видел вспышку света, а потом еще одну. На склоне.

– О, свет истины, – улыбнулся Ворбис. – Пойдем же ему навстречу. Прогуляемся к лабиринту, Брута. Ты знаешь дорогу?

– Мой господин?

– Да, Брута.

– Я хотел бы задать один вопрос…

– Задавай.

– Что произошло с братом Мурдаком?

Он уловил секундную нерешительность в ритме ударов посоха по булыжникам мостовой. А потом эксквизитор сказал:

– Истина, мой добрый Брута, похожа на свет. Что тебе известно о свете?

– Он исходит от солнца. От луны и звезд. И от свечей, и от ламп.

– И так далее, – сказал Ворбис, кивая. – Конечно. Но есть свет другого вида. Свет, который заполняет даже самые темные места. Так должно быть. Если бы этого метасвета не существовало, как бы мы увидели темноту?

Брута ничего не ответил. Рассуждения дьякона показались ему слишком философскими.