Читаем Мелкий бес полностью

— Чего мне молчать, — известно, у вас, барышня, никто не живет, — все вам не хороши. А сами-то вы, небось, хороши больно. Не в пору привередливы.

— Как ты смеешь, скотина?

— Да и не смеевши скажу. Да и кто у такой облаедки жить станет, — кому охота.

Варвара разозлилась, завизжала, затопала ногами. Наташка не уступала. Поднялся неистовый крик.

— Кормить не кормите, а работы требуете, — кричала она.

— На помойную яму не напасешься хламу, — отвечала Варвара.

— Еще кто помойная яма. Туда же всякая дрянь…

— Дрянь, да из дворян, а ты моя прислуга. Стерва этакая, вот я тебе по морде дам! — кричала Варвара.

— Я и сама сдачи дать умею! — грубо ответила Наташка, презрительно посматривая на маленькую Варвару с высоты своего роста. — По морде! Это что тебя-то самое барин по мордасам лощит, — так ведь я не полюбовница, меня за уши не выдерешь.

В это время со двора в открытое окно послышался крикливый, пьяный бабий голос.

— Эй ты, барыня, ай барышня? Как звать-то тебя? Где твой сокол?

— А тебе что за дело, лихорадка? — закричала Варвара, подбегая к окну.

Внизу стояла домовая хозяйка, Иринья Степановна, сапожникова жена, простоволосая, в грязном ситцевом платье. Она с мужем жила во флигельке, на дворе, а дом сдавала. Варвара в последнее время часто вступала с нею в брань, — хозяйка ходила вечно полупьяная и задирала Варвару, догадываясь, что хотят съезжать. Теперь они опять сцепились ругаться. Хозяйка была спокойнее, Варвара выходила из себя. Наконец хозяйка повернулась спиной и подняла юбку. Варвара немедленно ответила тем же. От таких сцен и вечного крика у Варвары делались потом мигрени, но она уже привыкла к беспорядочной и грубой жизни, и не могла воздержаться от непристойных выходок. Давно уже она перестала уважать и себя и других.]

Л. 306 об. — 307 — [Он покрикивал, а она так и не присела, пока он насыщался, — смотрела ему в рот, думая, как бы угодить. И она хотела, чтобы Передонов видел, что ее руки, обнаженные до локтей, полуприкрытые широкими рукавами, все еще красивы и тонки, как прежде. Но Передонов не смотрел на ее руки, и ворчал тоскливо и сердито.]

Л. 307 об. — [Варвара усмехнулась:

— У меня и яду нет, — что ж, я покупать пойду отравы для тебя?

— Баба захочет, достанет, — угрюмо сказал Передонов.]

Л. 307 об. — [обрывая по привычке каждое предложение,]

Л. 308 — [А то облукавите. За нос водить будете.]

Л. 308 — [— Ну и напишу, велика важность! — притворно-храбрым голосом сказала Варвара, хотя вовсе не намеревалась затевать переписку с княгиней.

— Ловчага! — бормотал Передонов. — Женись на ней! На-т-ко, выкуси!

Передонов показал Варваре кукиш, и сказал решительно:

— Нет, ты мне сперва место достань.]

Л. 308 об. — [Скажут, — жених, так что же он не женится. Место ведь есть, не нищий, слава Богу.

— Замолола! — проворчал Передонов, не зная, что возразить.

— Мне написать недолго, — говорила Варвара, — вот только назначь день свадьбы, я так и напишу.]

Л. 308 об. — [Передонову было досадно, что Варвара не хочет обмануть княгиню. Он угрюмо спросил:]

Л. 309 — [Передонов крикнул что-то. Варвара продолжала просить.]

Л. 309 — [— Купи в долг, — сказал Передонов.

— Что ж в долг, в долг не дадут, мы и то везде должны.

Но разговор о деньгах не нравился Передонову.]

Л. 309 — [схватил самое большое яблоко.]

Л. 309 об. — [— Красавица ледащая! — ругалась Варвара.

— Известно, красавица! — дразнил Передонов.]

Л. 309–310 — [и молоденькая, и скромная!

— Скромная! — со злобным хохотом кричала Варвара, — гимназистам на шею вешается.

— Врешь, — со спокойной угрюмостью сказал Передонов.

Он не поверил, что Марта «вешается на шею»; но ему любо было дразнить Варвару. Он привык издеваться над Варварой, и не любил ее. Да и никого никогда он не любил, и не мог ни любить, ни жалеть: он был холоден и мертв душою.]

— Вот возьму, да и женюсь на ней, — сказал он — [— А я как же? — испуганно спросила Варвара. — Это тебе ничего, что я с тобою столько лет жила?

— Нахалом не окрутишь меня, дура полосатая! — сказал Передонов, сумрачно глядя на Варвару.]

Л. 310 об. — [[Пока еще он мог ее прогнать, — ведь не венчаны, — так он любил показать свою власть над нею: [бил ее по щекам, щипал, ставил на колени, иногда раздевал и сек.] Она это терпела в надежде добиться того, что выйдет за него замуж. К тому же она привыкла к безнуждной жизни, и не хотелось ей опять мыкаться швейкой. [Да и любила она Передонова, — собачьею, злобною любовью.]]

Л. 311 — [как у барашка]

Л. 311 — [здешнем]

Л. 311 об. — [[Он полез обниматься и целоваться с Передоновым. Тот хмуро и вяло принимал изъявления его восторга. Но скоро он несколько оживился, и заговорил с гостем приветливо, Варвара тоже. Они оба любили принимать да угощать. Гостей они привечали тем более, что не все к ним ходили: жена директора гимназии считала неприличным знаться с такою сомнительною особою, как Варвара, подражали ей в этом и многие другие [разборчивые] дамы.]]

Л. 312 — [засуетилась и]

Л. 312 — [хвастливо сказал он,]

Л. 312 — [Передонов угрюмо и самодовольно усмехался.]

Л. 312 — [И чтобы покончить опасный разговор, он спросил:]

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне