Мелкий лавочник, или Что нам стоит дом построить. Роман-биография

«Здорово, шел к морю, а попаду в американские комнаты», – обрадовался Виля и встал в очередь. Через два с половиной часа с очередной группой любопытных горожан Вилен впихнулся в павильон, разбитый на сектора, изображающие разные жилища США, с разными комнатами, набитыми невиданными предметами быта простого американца. Названия многих предметов Вилен знал, но некоторые названия приходилось читать на табличках рядом с предметом.

На одной из табличек Виля прочитал: «Видеомагнитофон». На коврике, огражденном веревками, стоял на тумбе большой телевизор, рядом, на другой тумбе побольше, стоял огромный ящик с большими вертящимися блинами с коричневой пленкой. Такие вертящиеся огромные железные блины с пленкой Виля видел в подсобке киномеханика в летнем кинотеатре имени Ленина у себя в Серебрянске.

В телевизоре по синей траве под ковбойскую музыку скакали фиолетовые лошади.

– Разве в Америке трава синяя, а лошади фиолетовые? – спросил Вилен американца на стенде.

– Нет, трава в Америке очень зеленая, а лошади разные, но только не фиолетовые, просто пленка бракованная, – ответил американец, – завтра пришлют хорошую, приходите.

Все время осмотра внутренностей американского жилища Вилена преследовал хриплый женский голос, поющий что-то американское. Наконец голос стал громче, и Виля увидел пританцовывающую публику, втиснулся в нее и чуть не упал. Пол в павильоне был сделан, как лесная военная дорога, из огромных бетонных плит. Плита, на которой танцевала толпа, ходила ходуном. То ли ее растанцевали, то ли она не выдержала пения, напоминающего звуки движущихся танков.

– Элла Фитцжеральд! – перекричал музыку на ухо Виле один из танцоров. – Правда, здорово?!

– Здорово, – прокричал в ответ Виля, чтобы не обидеть танцора. На самом деле ему нравились «Битлз» и «Роллинг стоунз», но все равно было здорово.

– У тебя дома есть проигрыватель? – спросил танцор.

– У соседки есть, – вспомнил Вилен комнату соседки Клавдии.

– Хочешь хорошие диски послушать? Мы из Польши в гости к бабушке приехали, я пласты с собой взял, а у нее проигрывателя нет.

– Хочу, конечно, – перекричал Виля Эллу Фитцжеральд.

– Ну тогда пошли.

Бабушка Витека, так звали поляка, жила рядом с Гаванью.

– Ой, Витек, что так долго, уже обедать пора, это твой друг? Зови его обедать.

Вилен с удовольствием съел вкусный домашний обед, напоминающий мамин, и ответил маме Витека на все ее расспросы.

– А Витеку на следующий год поступать, он, как папа, моряком хочет быть.

После обеда они поехали к Вилену, попросили у Клавдии проигрыватель и долго гоняли диски в комнате Вилена.

– Я бы тебе оставил еще послушать, но послезавтра мы уезжаем.

– Спасибо, но мне все равно некогда было бы слушать, готовиться надо, – поблагодарил Вилен.

– Тогда пока, – попрощался Витек.

«Какой город, какие люди, – подумал Виля, когда Витек уехал. – Я обязательно останусь в этом городе».

В воскресенье Вилен поехал на острова, покатался на колесе обозрения и попал на какой-то городской праздник. Бесплатно послушал «Диксиленд» и ансамбль «Голубые гитары» и еще раз захотел остаться в большом, замечательном, необыкновенно красивом городе. Все было просто. Всего лишь нужно было поступить в институт.

Вступительные экзамены принимали в главном здании института. Приехала мама, чтобы постоять в толпе родителей перед главным входом и поддержать сына. Она остановилась у очень культурных родственников, пытавшихся научить Вилена культурно кушать варенье. Серебрянские манеры Вили корежили коренных жителей культурной столицы.

– Почему ты ешь варенье из общей банки, положи себе в розеточку, – говорила тетя Мера.

– Это моя банка, – говорил Виля, – мне ее мама привезла.

И продолжал с наслаждением чавкать, выгребая из банки вишневое варенье. Хорошо мама оставила Вилена на улице композитора Глюка. А то еще, чего доброго, приучила бы его тетя Мера есть варенье из розеточки. Но она не успела, и по сей день Вилен Ильич с удовольствием продолжает есть варенье из личной банки и макает туда булки и бублики и этим безмерно счастлив.

* * *

От улицы композитора Глюка до института ходили два троллейбуса – № 5 и 14.

На первый экзамен Виля поехал на № 14, купил билет, в котором до счастливого не хватило единицы, и получил вместо пятерки четверку.