Мелкий шрифт

Я бегу на автопилоте, совершенно не замечая медсестру, призывающую меня к вниманию.

– Вы член семьи? – Она снова стучит по моему плечу, вырывая меня из того места, куда, черт возьми, уносятся мои мысли.

– Что?

– Член семьи или друг? – Она поджимает губы.

– Жених. – Я видел достаточно телешоу, чтобы знать, как здесь все устроено.

Она окидывает меня быстрым взглядом, как будто улавливает мою ложь, но шокированно кивает.

– Хорошо. Следуйте за мной. – Она ведет меня в комнату ожидания. Облупившийся линолеум и мерцающая флуоресцентная лампа в одном углу усиливают тесноту в моей груди. Несколько человек сидят в разных углах комнаты.

У меня дрожат руки. Я не был в больнице с тех пор, как с моим дедушкой произошел несчастный случай. А до этого – со смерти мамы. У нас с больницами плохая история и низкий процент успеха. А теперь это место, где столкнулись мое настоящее и мое прошлое.

Медсестра собирается уходить, но я зову ее.

– Я хочу, чтобы мою невесту поместили в отдельную палату, - выпаливаю я.

Она опускает взгляд на свой планшет. – Как только ее состояние стабилизируется, это будет зависеть от ее страхового полиса. Она в вашем тарифе?

Моя челюсть сжимается. Я понятия не имею, какая у Захры страховка, не говоря уже о том, разрешают ли они отдельные палаты.

Зная, какие страховые тарифы у твоих сотрудников, неужели ты ожидаешь чего-то большего?

Мой эгоизм имеет свойство возвращаться и кусать меня за задницу. И самое ужасное, что все только начинается.

43

ЗАХРА

– Ани, ты можешь отключить этот писк?

Бип. Бип. Бип.

– Ани

Непрерывный звуковой сигнал продолжается. Я открываю глаза и сталкиваюсь лицом к лицу с кардиомонитором. Я резко выпрямляюсь на кровати, и моя грудь болит в знак протеста.

Я смотрю на капельницу, установленную под кожей моей левой руки, и пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить. Последнее, что я помню, это то, что я пошла в дом Роуэна, чтобы посмотреть телевизор, лежа в постели.

Так как же я здесь оказалась? Мои пальцы обводят прозрачную трубку, ведущую прямо к моему носу. Я следую за ней глазами и нахожу кислородный баллон.

– Она очнулась. – Хриплый голос Роуэна заставляет меня повернуть голову на звук.

Он кладет трубку и убирает телефон в карман. От выражения его лица у меня по коже пробегает холодок. Это напоминает мне о том, как он смотрел на меня до того, как между нами все изменилось, и я ненавижу это.

– Не двигайся. – Он встает и подходит к кровати.

– Что происходит? – хрипит мой голос. Каждое слово требует тонны усилий, которые я прилагаю, чтобы выговорить их.

Он наполняет маленький пластиковый стаканчик и передает его мне. – Ты в больнице.

Я делаю глоток воды, прежде чем заговорить. – Это я поняла. Но как я здесь оказалась?

Его губы остаются в ровной линии. Он выглядит потрепанным и усталым, каким я его никогда не видела, с многодневной щетиной и мешками под глазами. Я моргаю, глядя на его помятую футболку из больничного магазина.

Все в нем не так.

Я разглаживаю накрывшее меня одеяло. – Ты в порядке?

– Я буду. – Он говорит это с такой абсолютной решимостью. Я хочу поверить ему, но он даже не может посмотреть мне в глаза.

По моим рукам бегут мурашки. – Ты не хочешь сказать мне, почему я здесь?

Кажется, что проходит целая минута, прежде чем он, наконец, смотрит на меня. – Ты была обезвожена, у тебя шла кровь из головы, и ты искушала судьбу. Тебе повезло, что ты лежишь в этой постели, а не в морге.

– Морг? Это слишком радикально для пары швов и простуды. – Мои брови сходятся вместе, и меня пронзает острая боль в макушке. Я дотрагиваюсь до этого места. Мои пальцы нависают над гигантским пластырем.

Его челюсть дергается. – Не трогай. С твоей удачей ты порвешь шов и зальешь кровью все свое новое платье. – Он убирает мою руку с нежностью, которая не соответствует его тону.

– Как я оказалась со швами?

Он поглаживает мою щеку большим пальцем. – Я нашел тебя в отключке в моей ванной после того, как ты ударилась головой об пол.

– О Боже. – Мои легкие болят, трудно дышать нормально. Я морщусь от ощущения жжения.

– Что болит?

– Главный вопрос в том, что не болит. – Я качаю головой и сожалею об этом.

– Не делай этого.

Я тру глаза. – Не могу поверить, что я оказалась здесь.

Он приподнимается. – Доктор сказал, что к концу недели ты отправишься домой.

– Какой сегодня день?

– Пятница.

– Пятница?! – Я начинаю кашлять после своей вспышки.

Как это уже пятница? Последний день, который я помню полностью, – это понедельник, когда мне пришлось взять больничный.

– У тебя то температура, то травма головы.

– Сколько дней я уже здесь?

– Два. Они хотят оставить тебя здесь для наблюдения, прежде чем отпустить домой.

Я потираю глаза. – Все это звучит так дорого.

Его ноздри раздуваются. – Единственное, о чем тебе нужно беспокоиться, – выздоровление.

– Тебе легко говорить. Я не могу позволить себе никакой вычет, включающий кислородную терапию и ночное пребывание в больнице. – Я шевелюсь в кровати, но Роуэн кладет руку мне на плечо, останавливая меня.

Мрак пересекает его лицо. – Это уже оплачено.