Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)

Прошло около двух недель, а я продолжала игнорировать мир вокруг себя, сосредоточившись только на одном человеке. Первый раз, когда мне разрешили его увидеть, я не смогла сдержать слез. Тогда Максим едва заметно улыбнулся и стал называть меня «мелкая плакса». Сейчас же у меня было триллион прозвищ на все случаи жизни, которыми он меня награждал каждый раз, когда я приходила к нему. Даже пребывая в больнице в тяжелом состоянии, он пытался шутить и поднимать мне настроение. Иногда он спрашивал о команде и как идут дела, но так как врачи запретили ему всевозможные факторы стресса, я была единственным его просветителем.

Стоя перед его палатой, я в который раз нервно прикусывала нижнюю губу. Всегда ощущаю волнение перед тем, как смогу его увидеть.

— Привет, ну как ты тут?

— Привет, отлично.

Макс потянулся на белых простынях, улыбаясь мне. Я подошла к нему, наклонилась к его губам и нежно поцеловала их.

— Я соскучилась.

— Правда? — парень прищурился, изучая меня. — Что-то незаметно.

Я и пискнуть не успела, как он привлек меня к себе и навис надо мной.

— Морозов! Тебе нельзя совершать резких движений, — укоризненно сказала я.

— Я соскучился, мелкая, не зуди, — усмехнувшись, произнес он, щелкнув меня по носу, я моментально нахмурилась.

— Максим, я серьезно!

— Я тоже.

Его взгляд изумрудных глаз обволакивал меня, в то время как его пальцы расстегивали пуговицы белого халата, который был на мне. Я прищурилась, отрицая мысль, которая пришла мне в голову. Нет-нет. Он же не хочет здесь, черт! Его рука приподняла тонкую ткань свитера, а его губы обожгли поцелуями мой впавший живот.

— Волкова, ты обалдела? — возмущенно произнес Максим.

Я непонимающе посмотрела на него, а он обхватил мою талию двумя руками, и между его большими пальцами почти не осталось расстояния. Да, признаю, все это время, пока он находится в больнице, мне и кусок в горло не лезет. Я похудела на несколько килограммов и мучилась от бессонницы, которую даже таблетки не помогали мне преодолеть. В целом, выглядела я не лучшим образом: синяки под глазами, которые едва скрывала пудра, осунувшиеся лицо с четко вырисовывающимися скулами. А про тело я вообще молчу. Кости таза, ребра, ключицы жутко выпирали.

— Когда ты в последний раз нормально ела? — гневно спросил Максим.

Да уж, давно я не слышала эти нотки в его голосе, но врать смысла не было. Все равно поймет, что солгала.

— Вчера или позавчера, — промямлила я под его пристальным взглядом.

Максим выругался, взял свой телефон с тумбочки и набрал чей-то номер.

— Буду тебя с ложечки кормить, мелкая.

Парень сделал заказ в одном из ресторанов и отклонил звонок. Я внимательно посмотрела на Морозова, продолжавшего придирчиво рассматривать меня.

— Кожа да кости, даже ухватиться не за что, — выдал вердикт Макс, недовольно фыркая.

— На себя посмотри, — надувшись, ответила я.

— Я в отличие от тебя поправился, вон, даже кубиков не видно.

Морозов надул живот, изображая, как он поправился, я толкнула его в бок, совершенно забыв о его срастающихся ребрах.

— Ауч, я же больной, меня нельзя избивать! — подняв ладони вверх в жесте «сдаюсь», выкрикнул он.

Я рассмеялась, копируя его, пока он не стал нещадно щекотать меня. Больной называется, а силы больше, чем у здорового.

— Хватит! — смахивая слезы радости, восклицала я.

Максим в который раз навис надо мной и потерся носом о мою щеку. Его глаза, переполненные озорными искорками, смотрели на меня.

— Я люблю тебя, — прошептал он в мои губы, спешно целуя.

— И я тебя, хоть ты и жутко вредный, — в тон ответила я, расплываясь в улыбке.

— Это я вредный? Да ты точно обалдела, мелкая! Выпорю, как только выйду из этого белого храма, — уже серьезно произнес Морозов.

— Боюсь-боюсь, — изображая страх на лице, прошептала я.

В дверь постучали, и в палату вошел Виктор Игоревич.

— Ну что молодежь, как дела? — мужчина улыбнулся уголками губ.

— Да, в целом нормально, вот, собираюсь Леру покормить, а то исхудала больно.

— Правильно, мне невестка здоровая нужна.

Это уже не первый раз, когда отец Максима называет меня невесткой, и, причем, сам парень никак сего факта не отрицает. А я все еще не могу привыкнуть к такому обращению и заливаюсь румянцем всякий раз, когда меня так называют.

— Добрый день, Виктор Игоревич, — поздоровалась я, присаживаясь на край койки Максима.

— Добрый, Лерочка, ты не могла бы нас оставить ненадолго?

— Конечно, я вечером забегу.

— А обед? — недовольно бросил парень.

— В кафе перекушу, обещаю.

Поцеловав Максима в щеку и попрощавшись с его отцом, я вышла из палаты и пошла на третий этаж в палату к Кириллу.

Гордеев был бледен как мел. Рядом с ним, склонив голову, сидела Кира.

— Привет, — поздоровалась я.

Девушка подняла на меня взгляд своих обреченных стеклянных глаз.

— Привет, как Макс? — бесцветным голосом произнесла она.

— Лучше, как Кирилл? — осторожно спросила я.

— Без изменений, — убрав волосы за ушко, ответила Кира.

— Что говорят врачи?

— Надеяться и молиться.

— Ты ела сегодня, я, просто, еще нет, а нужно бы.

— Аппетита нет.

— Знаю, но нужно перебороть себя.

— Я пообедаю позже.