Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)

— Продуктивно, вымотался, правда, сильно, но оно того стоило. Кстати, я поговорил с Русланом. — Максим нагнулся над ванной и стал набирать в нее воду, предварительно вылив туда немного жидкости для пузырей. — Мы смогли прийти к некоему соглашению, так что, в целом, я доволен.

— Значит, тебя можно поздравить?

— Можно, а еще со мной можно принять ванную, — соблазнительно протянул парень, привлекая меня к себе.

— М-м, даже не знаю, — улыбаясь, ответила я.

— Просто доверься мне, — прошептал Морозов на мое ушко, расстегивая молнию платья.

— Вообще-то, я приготовила ужин, — произнесла я, стаскивая с него футболку.

— Да что ты говоришь, — отбросив платье в сторону, Максим нежно прикусил мою шею.

— Между прочим, твои любимые стейки в апельсиновом соусе, — испуская сиплый стон, сказала я, чувствуя, как руки парня бережно избавляют меня от нижнего белья.

Мои пальцы умело стали расстегивать ремень его брюк и снимать их с него. В какой-то момент он просто подхватил меня и опустился в теплую пенящуюся воду. Я удобно уперлась спиной в его грудь, чувствуя его губы на своей шее, ключице, плечах. Максим по-свойски намотал мои волосы на свою руку и наклонил мою голову в сторону, продолжая настойчиво терзать поцелуями тело. Его свободная рука вырисовывала замысловатые узоры вокруг моего пупка, но не стремилась проскользнуть дальше, что порядком меня огорчало. Мое тело изнемогало от его ласк и желало большего, с чем он не торопился. Внизу живота образовывалось ноющие чувство, жаждущее разрядки. Я попыталась повернуться к нему и поцеловать его губы, но рука, державшая меня за волосы, натянула их, и я послушно подчинилась очередной порции опаляющих кожу поцелуев.

— Хватит, — прошептала я, сгорая от желания.

— Хватит что? — промурлыкал Максим на мое ушко, прикусывая мочку.

— Издеваться хватит, — испустив сладостный стон, произнесла я, почувствовав, как пальцы парня прикоснулись к самой чувствительной точке на моем теле.

— Терпение, любовь моя, — с немалой долей насмешки полушепотом ответил он.

— Какое к черту терпение, Морозов! — возмутилась я, не в силах больше терпеть его манипуляции, не дающие мне расслабиться и лишь вызывающие еще большее желание, отзывающееся едва уловимой болью внизу живота.

Максим мелодично рассмеялся, а я нахмурилась. Ну точно издевается, гад! Я же прекрасно чувствовала его возбуждение спиной, а сейчас, когда обхватила его член рукой, услышала сорвавшийся стон с его губ.

— Ты торопишь событие.

— А ты его слишком задерживаешь!

— Да что ты!

Секунда, и его руки приподняли меня за бедра и опустили на член, заполнивший меня целиком. От резкости движений я зашипела, ощущая немалый дискомфорт в связи с его размером, к которому все еще не привыкло мое тело. Но вскоре меня ничего не тревожило, я наслаждалась заданным ритмом и краснела от пошлых звуков хлюпающей воды. С ним всегда так: сначала тянет резину, а потом резко и стремительно завладевает мной, не давая возможности прийти в себя от ярких, нестерпимо приятных ощущений.

— Так достаточно хорошо, любовь моя? — хрипло произнес он, утыкаясь носом в мою шею, не сбиваясь с ритма.

— Заткнись!

Очередной смешок и сильный толчок, от которого по моему телу разливается сладостная нега, сопровождаемая легкими спазмами. Наслаждение обволакивает меня, завлекает и не отпускает. Я подчиняюсь ему, снова и снова издаю сиплые стоны, чувствуя, как Максим начинает сбиваться с ритма. Чувствую, как его дыхание учащается и он сильнее сжимает мои бедра, на которых, скорее всего, останутся синяки, но это все потом, завтра, сегодня лишь я и он, два сердца, бьющихся в унисон и одновременно сгорающих от любви.

Глава 38 Максим

Закинув чемодан в багажник, я занял место водителя и приготовился к восьмичасовой поездке в другой город. Можно было бы сделать все проще и воспользоваться авиауслугами, но без машины я как без рук. К тому же мне хотелось привести все свои мысли в порядок перед встречей со своей матерью, которую я не видел четырнадцать лет. Только вдуматься: я десять лет верил в ее смерть, верил, что она разбилась в автокатастрофе. Я был на похоронах, разыгранных передо мной, не подозревая, что гроб пуст. Я ходил на сделанную лично для меня могилу каждый день в течение нескольких лет. Я рассказывал бездушному надгробью все свои тайны, а потом все изменилось. Я закрылся, напрочь и ото всех. Для меня существовали только тренировки, друзья, выпивка, нередко, травка. О да, за мной был и такой грешок. Кажется, в первый раз я попробовал ее в четырнадцать, а курить сигареты начал раньше. Каким же идиотом я был! Позже пошли девочки, безграничное число девочек, не то, что бы сильно позже, «употреблять регулярно» я стал их с шестнадцати, до этого просто баловался, если это можно так назвать. Одна за другой, они не задерживались надолго в моей постели и менялись как картинки каждый день, радуя глаз.