Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

Эйри размахнулся мечом, клинок обрушился плашмя мне на бедро. Острая боль стеганула вверх и в стороны, нога онемела и чуть не подломилась, я еле остался стоять. Эйри замахнулся вновь, на лице ничего не прочесть. Я невольно отшатнулся, Эйри зло натянул верёвку. Я рухнул на колени, спина взорвалась болью. Эйри тотчас подскочил, верёвка намотана на кулак. Рука вознеслась вверх, и я повис, хрипя и задыхаясь. Третий удар почти не заметил, отчаянно хрипя и чувствуя, как уходит жизнь.

Эйри бросил наземь, удавка ослабла. Не успел я обрадоваться что конец, как четвёртый удар чуть не вышиб сознание, кожа лопнула, и горячее потекло по спине, мигом промочило рубаху.

- Встать! - прилетел жёсткий приказ. - Вставай или получишь ещё!

Я заскрёб ногами, только сейчас на глазах злые слёзы. Пятого удара не выдержу. Но выдержал и шестой и седьмой. Выше пояса не осталось места, что не истекает огнем, не стегает болью. По ногам Эйри больше не бил и мне удалось диким напряжением сил и воли подняться.

- Так-то! - бросил снисходительно Эйри. - В следующий раз возьму булаву!

И это будет конец, понял я.

Глава 2

Эйри прёт как бык, сапоги в металлических пластинах неутомимо выбивают пыль. Я плетусь следом, на горле верёвочная удавка, выше пояса закован в боль, корка крови на спине впитала дорожную пыль, лопается от неловких движений. Наглые мухи бросаются к свежим трещинам, напиться живительной влаги и развести мушат. Прокусывают, проклятые, и сквозь ткань куртки, хотя в той и так одни прорехи. Дежурят возле лица, как ни взбрыкивай, садятся на лоб, лезут в глаз.

Каждый шаг по тропинке даётся с трудом, мелкие камни норовят сбежать, обрушиться по склону лавиной. Распухший язык в горле как кляп, но воды нет, баклажка пропала неведомо куда. Дорога превратилась в пытку.

Но самое худшее - споткнуться о камень, пасть на колени со связанными за спиной руками. Тогда Эйри, не глядя, дёргает за верёвку, тащит волоком, не изволит замедлить шаг или обернуться. И я прощаюсь с жизнью, хрипя с передавленной шеей, но проклятое тело из последних сил умудряется встать, догнать неумолимого рыцаря ради новой порции мук.

Ненависть к жестокому тирану никак не просыпается - в облике Эйри ни следа глумления и торжества. Он буднично тащит, как козу на верёвке. И вся ярость уходит в пыль под ногами, мысли текут вяло, под ватным мешком смертельной усталости.

Мы почти достигли перевала, вместо пропасти второй склон горы, сперва пологий, легко перепутать с холмом, лишь треснутый изъеденный ветрами камень выдаёт почтенный возраст. Ущелье Давящих Скал, подсказывает карта Эйри.

Звук шагов вдруг изменился, я с трудом разлепил ресницы посмотреть. Под ногами влажный песок, тёмная полоса уходит вверх по тропе, туда, где до стен ущелья рукой достать. У кого руки не связаны.

- Вода... где-то рядом родник! - прохрипел я. Эйри соизволил услышать, присел на корточки, пальцы размяли щепоть.

- В самом деле! А от тебя есть толк. Пожалуй, Джетсет прав...

И мы двинулись дальше. Очень скоро под подошвами захлюпало. Темнеет, стены ущелья всё ближе, с уступчиков свисают пучки травы, навстречу по камню лезет тощий мох. Если смотреть вдаль, видать яркий просвет клином. Вершина перевала близко, за ним маячит склон новой горы. Высоченный пик выжжен безжалостным солнцем и отполирован ветром.

Эйри бросил наземь оружие и поклажу, рядом со скалы стекает вода, где-то каплями, где-то тонким прозрачным потоком. У земли камнями заботливо выложена чаша, в ней прозрачно плещется с ведро воды. Латные рукавицы полетели наземь, Эйри встал на четвереньки сперва напиться. Ладони зачерпнули добро, плеснули на лицо, ещё и ещё раз, рыцарь зафыркал как конь, обмывая шею, пыльные волосы, вода в чаше помутнела. Рыцарь поднялся, кивнул, милостиво, мне.

Я не заставил ждать, бухнулся на колени, на спине лопнула засохшая корка, как кнутом стеганули, но губы жадно прильнули к мутной воде. В глубине чаши странно блестит серебром. Стоит попробовать студёную влагу, время застыло. Мнится, стою на коленях на площадке, склонился к колодцу, руки свободны. Краем глаза видны колонны цвета мёда, выстроились в круг, сверху давит тёмный купол. Его не видно, но знаю, помню, что есть. Вода колодца похожа на бурлящий металл, поверхность танцует и жадно пьёт неземной серебряный свет из-род купола. Странная вода не дает отдохновения, напротив, высасывает жизнь, забирает тепло из нутра, даруя смертельный холод.

Я выпрямился, видение пропало. Эйри ничего не заметил, сидит, устало вытянув ноги.

- Привал, - возвестил он. Полез в подсумок, на свет показалась краюха тёмного хлеба, в тряпице кусок сыра, вареных яиц штук шесть, пучок зелёного лука, чеснок, вяленая речная рыбёха, пара яблок, и добрый кус сушёного мяса.

Челюсти неутомимо жуют, еда стремительно исчезает в глотке Эйри, как сухостой при пожаре. Я подавился слюной. Рыцарь отряхнул ладонь о ладонь, стук деревянный, как от учебных мечей. Поднялся, рука тянется за проклятой верёвкой.

- Перекусили, пора и... - начал Эйри, осёкся, веки широко распахнулись в удивлении.