Мельничная дорога

– Он выстрелил ей в глаз, – прохрипел старик.

Поставив завтрак в духовку, Селеста собралась уходить.

– Крикните, когда понадоблюсь, мистер Мэтью, – промолвила она, и Маккласки заметил в ее речи карибский выговор. – До тех пор буду ждать в своей комнате. – Ее голос затих в коридоре, а затем послышался стук шагов на лестнице.

– Пит, меня за это уже арестовывали, – сказал Мэтью. – Я сидел в тюрьме, ты что, забыл? Сам же два года каждый месяц приходил меня навещать и ни разу не пропустил.

Старик начал возмущаться и ударил по столу ладонью.

– Не мог я такого сделать. Не мог. – Его пальцы щупали бороздки древесины, словно он хотел прочитать, что в них написано, но, не обнаружив слов, покачал головой и закрыл глаза. – Мэтью, тебе восемнадцать? Нет. – Старик втянул воздух и глубоко задышал.

Маккласки понял, что он уснул – дыхание стало неровным. Мэтью осторожно положил его руку на стол, помешал кофе и посмотрел на детектива.

– В последнее время Пит все больше путается.

Маккласки провел ладонью по щеке, ощутив небритую утром щетину.

– У вашего отца Альцгеймер?

– Да, – кивнул Мэтью. – Только он мне не отец. Пит – мой друг.

Маккласки показалось, будто его разыгрывают, но в то же время он не был уверен, что сидящий рядом человек склонен шутить.

– Мой дед болел тем же, – произнес он. – Мы с сестрой были маленькими и думали, что это забавно. Надевал одежду задом-наперед, выходил к завтраку в майке-«алкоголичке», блистая седыми волосами на спине. Однажды потерялся, когда отправился покупать газету, стучался в чужие двери и обвинял открывших ему, что они забрались его ограбить. Кричал на всю улицу, и отцу приходилось бежать на выручку. Мы же с сестрой полагали, что это веселые шутки. Несмышленые дети, что мы тогда знали? Теперь я, конечно, поумнел, но слишком поздно. Поэтому сочувствую вам, Мэтью.

В воздухе по-прежнему витал аромат бекона – пытка похуже, чем в иракской тюрьме Абу-Грейб. Маккласки покосился в окно: на озере позади дома весельная лодка, в саду не менее сотни деревьев. Он потер ухо.

– Вот что, Мэтью, утром мы погорячились, и я вам благодарен, что вы пригласили меня. В ответ буду откровенным: у меня к вам всего два вопроса. Задам и уберусь.

– Спрашивайте что хотите, детектив.

– Спасибо. И чтобы не тратить ни ваше, ни мое время, вот вам первый. Почему вы утром извинились перед Ханной?

Мэтью улыбнулся и вскинул голову, словно посчитал вопрос бессмысленным.

– Извинился, потому что мне жаль, что я с ней сделал.

Маккласки отвернулся, почувствовав что-то неприятное в атмосфере.

– Я опасался, что вы скажете именно это.

– Опасались, детектив? Почему?

– Это сильно затрудняет ответ на вопрос номер два.

– И каков же вопрос номер два?

Маккласки пожал плечами:

– Если вам настолько жаль, почему вы купили дом Ханны?

Мэтью сделал глоток кофе.

– На это непросто ответить.

– Еще бы! Как выглядит со стороны, что вы купили дом человека, которому выбили глаз? Провокацией. И отнюдь не поведением человека, сожалеющего о содеянном.

– Провокацией? Понимаю, детектив.

– Это так?

– Пожалуй, да.

Маккласки захотелось ударить его. Но не за то, что он сказал, а чтобы выпустить пар.

– Вам захотелось устроить Ханне провокацию. Не для того ли, чтобы выманить к себе?

– Наверное. Или связаться каким-либо иным образом. Не уверен, что анализировал свои намерения, детектив.

Маккласки сжал кулак и стукнул себя по бедру, словно играл в «Камень-ножницы-бумагу».

– Зачем? Чего вы ждали от контакта с Ханной?

Обдумывая вопрос, Мэтью не сводил с детектива глаз, и тому казалось, будто на него таращится большая кошка в зоопарке. Наконец он объяснил:

– Я не очень интересуюсь психотерапией, но, вероятно, какая-то моя частица хочет, чтобы Ханна признала, что́ сделала она.

– Признала? – изумился детектив. – Что сделала она?

– Да.

– Расскажите своими словами, что же такого она совершила!

– Нет.

– По-вашему, Ханна сама привязала себя к дереву?

– Детектив, ваша проблема в том, что вы плаваете в водах истории, которую не понимаете, – усмехнулся Мэтью.

Маккласки рассмеялся:

– Это как раз не проблема, а специфика моей работы, которой я занимаюсь.

На кухонном столе под висевшими кастрюлями подал голос мобильный телефон хозяина. Маккласки откинулся на спинку стула, а Мэтью потянулся поверх его плеча, взял трубку и посмотрел на экран.

– Извините, детектив, придется ответить. – Он поднял глаза на часы на стене, немного подумал, а затем щелчком пальца оттолкнул телефон. – Прошу прощения. – Перевернул его экраном вниз. – Так на чем мы остановились?

– Вы куда-нибудь спешите? – спросил Маккласки.