Мельница на Флоссе

— Тогда, дорогая, взгляните на меня, — с бесконечной нежностью в голосе молил Стивен. — Не уходите. Дайте мне испытать хоть минутное счастье, дайте почувствовать, что вы меня прощаете.

— Я прощаю вас, — ответила Мэгги, потрясенная тоном, каким это было сказано, и еще больше испуганная тем, что поднималось в ней самой. — Прошу вас, не удерживайте меня. Прошу вас, уезжайте.

Крупная слеза скатилась из-под полуопущенных ресниц.

— Я не могу уехать, не могу оставить вас, — сказал Стивен с еще более страстной мольбой. — Я вернусь снова, если вы так холодно расстанетесь со мной. Я не отвечаю за себя. Но если вы пройдете со мной еще немного, я смогу этим 5кить. Вы же видите, ваш гнев сделал меня в десять раз более безрассудным.

Мэгги повернула обратно, но Танкред, гнедой конь Стивена, выразил столь энергичный протест против этих бесконечных поворотов, что Стивен, заметив выглянувшего из-за ворот Уилли Мосса, окликнул его:

— Послушай! Попридержи-ка на несколько минут лошадь.

— Нет, нет, — сказала Мэгги поспешно, — тете это покажется странным.

— Не думайте об этом, — нетерпеливо проговорил Стивен. — Она никого не знает в Сент-Огге… Поводи его минут пять взад и вперед, — добавил он, обращаясь к Уилли, потом сделал шаг к Мэгги, и они двинулись дальше. Она должна была идти, иного выхода у нее не было.

— Возьмите меня под руку, — умоляюще сказал Стивен, и Мэгги повиновалась с таким ощущением, будто она скользит вниз, как в ночном кошмаре.

— Неужели этому не будет конца? — начала она, пытаясь словами отогнать гнетущее чувство. — Как это низко, как это постыдно — позволить себе взгляд или слово, о которых Люси… о которых все другие не должны знать. Подумайте о Люси.

— Я думаю о ней, да благословит ее бог. Если бы не это… — И Стивен положил ладонь на руку Мэгги, лежавшую на сгибе его локтя; им обоим трудно было говорить.

— Я тоже связана, — сделав отчаянное усилие, выговорила наконец Мэгги, — даже если не было бы Люси.

— Вы помолвлены с Филипом Уэйкемом? — спросил Стивен. — Это правда?

— Я считаю себя помолвленной с ним и не выйду замуж ни за кого другого.

Стивен молчал, пока они не свернули на поросшую густой травой тенистую боковую тропинку, и тогда в неистовом порыве у него вырвалось:

— Это неестественно, это чудовищно, Мэгги! Если бы вы любили меня, как я вас, мы бы перешли через все, лишь бы принадлежать друг другу. Мы разорвали бы все ложные узы, порожденные нашей слепотой, и соединились бы навеки.

— Я готова скорее умереть, чем поддаться этому искушению, — медленно и отчетливо произнесла Мэгги, отнимая у него руку: все духовные силы, накопленные в тяжелые годы, пришли ей на помощь в эту решительную минуту.

— Тогда скажите, скажите мне, что я вам безразличен, — почти не помня себя, воскликнул Стивен. — Скажите, что вы любите другого.

На один миг у Мэгги мелькнула мысль сказать Стивену, что ее сердце отдано Филипу, и тем самым избавить себя от необходимости новой борьбы. Но ее губы отказывались произнести эти слова, и она продолжала молчать.

— Если вы действительно любите меня, дорогая, — мягко сказал Стивен, снова завладевая ее рукой, — самое лучшее, единственно возможное для нас — это стать мужем и женой. Пусть это даже причинит кому-нибудь боль. Все произошло помимо нашей воли, родилось само собою — захватило меня, несмотря на мое сопротивление. Видит бог, я сделал все, чтобы не обмануть надежд, которые на меня возлагали, но только еще больше все запутал, — лучше было мне сдаться сразу.

Мэгги молчала. О, если бы это не было злом, если бы она могла в это поверить, и ей больше не надо было бы напрягать свои силы в борьбе с этим течением, стремительным и обволакивающим, как летний разлив реки.

— Скажите «да», дорогая, — проговорил Стивен, наклоняясь и с мольбой заглядывая ей в глаза. — Что нам весь мир, если мы будем принадлежать друг другу?

Он ощущал на липе ее дыхание, губы ее были так близко, — но к любви его примешивался благоговейный страх.

Веки и губы Мэгги трепетали, на мгновение взгляд ее широко открытых глаз погрузился в его глаза — таким взглядом смотрит дикая лань, пугливо противясь ласкающей ее руке, — потом Мэгги резко повернула к дому.

— И наконец, — торопливо продолжал он, пытаясь побороть не только ее, но и свои сомнения, — я ведь ничего не разрываю, мы в сущности не помолвлены. Если бы Люси лишила меня своей привязанности, я не счел бы себя вправе противиться этому. Если вы не связаны с Филипом словом, мы оба свободны.

— Вы сами не верите в то, что говорите; это не настоящие ваши мысли, — твердо сказала Мэгги. — Вы думаете так же, как и я, что подлинные узы — это те надежды и чувства, которые мы вызываем в сердцах других. Иначе каждое слово, — будь только люди уверены в своей безнаказанности, — могло бы быть нарушено. И в мире не существовала бы верность.

Стивен молчал, он не находил больше доводов; убеждения, противоположные тем, которые он только что высказал, слишком утвердились в нем за время борьбы с самим собой. Но вскоре у него возникла новая мысль.