Мелочи безумия

– Я… Я… Я был в ужасе. Не мог думать. А когда был дома, то это было уже бессмысленно. Её всё равно найдут. Такое самоубийство не останется незамеченным. А ко мне было бы слишком много вопросов. Я же не дурак. Понимаю, как всё выглядело бы со стороны. Меня бы не отпустили бы пока не пришли бы результаты экспертизы. Я бы не выдержал этого. Мог бы наговорить глупостей.

– Но ведь тебе нечего бояться полиции?

– Конечно, нечего. Я не сделал ничего плохого. – В голосе Евгения прозвучала неприкрытая злость. – Она сама прикончила себя. Наверняка, давно этого хотела и планировала.

– Я тебе верю, – Анастасия старалась, чтобы её голос звучал как можно миролюбивее. – Просто я переживаю, что они начнут проверять её последние дни и выйдут на тех парней, с которыми ты столкнулся той ночью. И тогда тебе всё равно придётся объясняться и сражаться с возможным недоверием.

В глазах Евгения мелькнул страх. Только теперь это был более рациональный страх.

– Нет. Всё будет хорошо. – Мужчина тряхнул головой. – Они не знают меня. Вряд ли хорошо разглядели меня. Да и пока наши органы доберутся до них, уже должны будут быть результаты судмедэкспертизы. Так что, тогда это никому не будет интересно.

Девушка снова обняла его:

– Хорошо. Я верю тебе. Но всё равно – побудь дома. Отдохни. Поспи. Я позвоню тебе на работу. Скажу, что ты на этой недели больше не появишься на работе. Меня тоже отпустят. Только съезжу завтра передать все выписки. А потом я присмотрю за тобой.

***

Утром Анастасия, перед тем как уйти на работу, разбудила Евгения. Наводящими вопросами она попыталась выяснить состояние возлюбленного. Но полученные ответы вызвали у неё только серию вздохов. Хоть Евгению и удалось провести несколько часов в забытье, отвечал он вяло и с явным усилием. Но особого выбора не было. Настя обняла ночного страдальца, пообещала вернуться как можно быстрее и взамен оставила требование постараться следить за собой. В случае повторения срыва мужчина должен был бы немедленно позвонить своей второй половинке.

И вновь хлопнула дверь. И вновь Евгений остался один. Только на этот он не проявил никакой инициативы в хозяйственных вопросах. Он несколько минут пролежал, разглядывая потолок. Затем дрожащая рука протиснулась в щель между кроватью и стеной. Пара мгновений поисков и из импровизированного тайника был извлечён дневник. Держа его перед собой в одной руке, Евгений скрюченными пальцами другой руки начал поглаживать теснение чёрной кожаной обложки. Пальцы двигались вдоль переплетающегося узора линий. Изредка они останавливались на крутых поворотах рисунка. Пальцы возвращались назад по выдавленному в коже пути, будто что-то проверяя. Временами могло показаться, что мужчина ласкает обложку, нежно гладит. Временами всё выглядело так словно безумец пытается расковырять незажившую до конца рану, пробует подцепить край кожи и оторвать его от плоти.

Этот танец пальцев длился часами. Но дневник так и не был открыт. Вместо этого Евгений снова спрятал книжку в надёжный схрон, встал с постели и направился на кухню. Там он открыл холодильник и явно остался неудовлетворен увиденным. Шаркая, слабеющий преодолел расстояние до прихожей. Он решил сходить в магазин.

Сырая погода в целом оправдывала выбор одежды Евгением. Куртка с высоким воротником, надвинутая на брови кепка. Всё это практически полностью скрывало лицо от посторонних взглядов. Вместе с тем и носитель одежды мог видеть только дорогу под ногами. Но он знал куда шёл. Магазин располагался совсем рядом. Да и дорога к нему уже была пройдена не одну тысячу раз. Всё должно было пройти хорошо. И всё проходило хорошо. Только уже возле самих дверей магазина внимание добытчика на пару мгновений привлекла какая-та разборка на дальнем конце стоянки. Мужчины активно отталкивали от своих машин гомонящего бомжа.

Когда же обладатель двух пакетов со снедью рассчитался на кассе, он посмотрел на центральный выход из магазина. Повернув направо, он направился мимо островка с бижутерией и цветочной лавки к горящему зелёному символу, обещающему запасной выход в конце этого прохода.

Но стоили только покупателю вновь окунуться в приятную осеннюю прохладу, как чья-то рука вцепилась в него. Инстинктивно взметнулась рука со сжатым кулаком. Но тут боец замер. Его взгляд скосился на собственные сомкнутые пальцы.

– Нет, нет, нет, – задребезжал голос откуда-то снизу. – Ты такой же. Я вижу это. От тебя идёт их смрад! Я так бы хотел забыть его. Но есть невозможные вещи. Мы не можем их изменить.

Взгляд перешёл с кулака на источник странного голоса. И его сложно было назвать человеком. Скорее получеловеком. Отсутствующий левый глаз, левая рука выше локтя и правая нога почти по тазобедренный сустав. И всё это венчал безумный огонь в единственном глазу.

– Такой красивый. Такой уверенный. Такой горделивый. – Кашляющий смех спугнул любопытного голубя. – Прям как я когда-то. Один в один. Им такие нравятся. Нравится ломать гордыню. Хм, а может, наоборот, с нами проще. Никогда не думал.