Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков (ЛП)

Я хотела отнести будильник в магазин для бедных. Он мне не был нужен, потому что Лестат вылизывал мое лицо в шесть утра каждый день, чтобы дать понять, что ему нужно на улицу и поесть. Я наивно ожидала, что собака впишется в мою жизнь, что мне не придется ничего менять. В некоторых вопросах Лестат был не требовательным, он любил гулять меньше меня, и он был из тех собак, что постоянно приносили покрытый слюной теннисный мяч. За это я была благодарна. Но я не была рада тому, что он был избалован, бесился. Он был наглым. Он первый раз просил вежливо, а потом выжидал пять минут и мстил за то, что его проигнорировали. Я почти слышала его мысли. Не вывела меня быстро на улицу в 6:05? Милая Мелоди, тогда я справлю нужду на коврик у входа. Не дала мне миску еды к 6:15? Круто, я найду что поесть, пока жду. Банан еще в кожуре? Вкусно. Твои тапочки? Деликатес. Пробка от вина? Растерзаю с радостью, Мелоди, не сомневайся.

Он был мелким бандитом. Я должна была радовать его, и пока все шло так, как он того хотел, мы жили в мире. Это не тревожило меня в будни, потому что я все равно вставала, но сегодня была суббота, кровать была теплой, и я сменила вчера простыни, они до сих пор пахли свежестью, и это было так приятно. Я не хотела открывать глаза, они словно были склеены. Я не хотела выходить наружу, где Лестат будет ходить по аллее, как нетерпеливый пушистый генерал, выбирая место. Я застыла и притворилась, что его язык на моих глазах меня не тревожит. Я пыталась, но тщетно, ведь мы оба знали, что я сдамся. Вчера я купила новые тапочки, вязаные и с мехом внутри. Они мне нравились, и я прятала их под подушкой. Конечно, он знал. Не нужно было становиться боссом мафии, чтобы знать, что происходит в твоем доме в 6 утра. Я ощутила, как один из тапочек начинает медленно выползать из-под подушки. Хватит. Это была прямая угроза. Поднимайся, или тапочкам конец. Я открыла глаза, и он смотрел на меня с бубоном от тапочки в зубах.

Я оскалилась и зарычала, но он сидел. Наверное, мысленно считал.

- Ладно, - проворчала я. - Я сделаю это, а потом вернусь в постель на весь день, и мои тапочки будут жить, ясно тебе?

Он ждал, пока мои ноги коснуться пола, а потом отпустил бубон замедленным действием.

- Какой ты добрый, - сказала я ему, надеясь, что он понимает сарказм. Я сунула ноги в теплые тапочки, пошевелила пальцами и пошла за его пушистым телом из спальни, смирившись с судьбой его человека.

Полчаса спустя я вернулась в кровать с большой кружкой кофе и дневником Агнес Скарборо за 1920. Я снова была в перчатках, но тех, что были дома, мне было лень идти в офис в пушистых тапочках. Я надеялась, что там не будет пожара, иначе Флетчер Ганн будет радоваться, когда мое обгорелое тело вынесут, и он получит меня, как странный фетишист, еще до того, как угаснет огонь.

Мы читали дневники Агнес, и хотя там было подробно описано, как жили во время Первой мировой войны, но мы не нашли пока что ничего значимого для дела. Теперь я знала, что, как и многие мужчины их возраста, Исаак и Ллойд сражались за короля и страну, и что Исаака наградили за отвагу. Агнес знала это, но не признавала, что гордится этим. Она описывала своего изгнанного сына со стороны, хотя было ясно, что она все равно переживает за него. Но ее заметки о нем в дневнике были размытыми, лишенными материнских чувств. Но они там были, значит, она все равно думала о нем, хотя не могла позволить себе написать об этом прямо, как раньше. Может, потому я удивилась заметке в конце июня 1920-го.

«Чарльз Фредерик был рожден здоровым в корпусе для рожениц», а рядом она написала: «Мой первый внук».

Я искала в дневнике другие упоминания о ребенке, но ничего не было. Кто он и, что важнее, чей он? Она словно написала о рождении чужака, и она не упоминала о нем больше. Она даже не отпраздновала это. Значит, это не был сын Ллойда, потому что в дневнике она писала о его грядущей свадьбе с Мод. Это вело к единственному возможному варианту, к новому кусочку пазла, который нужно было как-то поставить на место.

У Исаака был сын.

Глава шестнадцатая:

Это было слишком важным, чтобы ждать до понедельника. Я хотела, чтобы Агнес снова пришла ко мне, но и в прошлый раз у нее это получилось плохо, она могла не найти сил для второго раза. У меня было к ней теперь столько вопросов, и самым очевидным был вопрос о ее первом внуке. Кто его мама, была ли она женой Исаака? Я хотела спросить его об этом, но нужно было сначала все обдумать. Почему он не рассказал сразу? Потому что это не важно? Возможно, но я не могла избавиться от мысли, что это важная часть разгадки. Я посмотрела на часы. Было всего семь утра, но я уже не хотела спать.

У меня был призрак, которого нужно было допросить.

* * *

Мне стало не по себе, когда я приехала одна на Бримсдейл Роуд после девяти. Два больших темных седана стояли там, один из них принадлежал Доновану Скарборо, а другой я не видела. Лестат ехал рядом со мной, Булочка дернулась и остановилась, и он недовольно посмотрел на меня.