Мелодия дождя

– Врать не буду, нет. Наши пути разошлись. Мне даже не жалко тебя, сам не знаю почему. Чувствую, что никуда не пойдёшь. И поступать не станешь. И не потому, что водка сильнее желания что-то делать. Просто тебя всё и так устраивает. Это видно.

– На бутылку хоть дашь?

– Запросто. Сколько? Вот, бери и разбегаемся. Извини, некогда мне.

– Да пошёл ты, Лёнька! Между прочим, ты мне снился. Раньше, не сейчас.

– Ты мне тоже.

– У меня с тобой было, во сне. Сколько раз. Мне понравилось.

– Без любви не считается. Постель – не повод для знакомства.

– Я знаю.

– Да, хотел спросить, этому, сколько?

– Почти два.

– Два года?

– Ну да. Так и сказала.

– А почему в коляске для грудничка?

– Хочешь, покажу? Не испугаешься? Задержка в развитии. Не растёт, не говорит. Даже сидеть не может. Ходит под себя.

– Как же так? Что врачи говорят?

– Бес его знает, что с ним. Не растёт и всё. Говорят, чтобы в приют отдала, государство, мол, позаботится. Ага, держи карман шире. Заколют наркотой. Кому он такой нужен?

– А с тобой долго проживёт? Зачем он тебе?

– Я к нему привыкла. Лежит себе и лежит. Он ведь ничего не просит. Сын всё-таки. Я его рожала.

– Жуть какая-то. Вы ведь так оба…

– Договаривай. Сдохнем? Я не боюсь. Зря ты меня тогда спас. Сейчас никаких проблем бы не было. Я часто об этом думаю. Может, и родители живы бы остались. Они ведь ко мне тогда ехали. Я вены себе порезала. По науке, вдоль, чтобы не спасли. Чего всех так раздирает меня от чего-нибудь избавлять? И этого тоже, доброхоты, бля, с того света вытащили. Зачем спрашивается? Так вот, я и говорю, ты же любишь этот процесс, из дерьма вытаскивать. Не смущайся. Шучу. Никому мы с ним не нужны. Ладно, ступай. За язык тебя не тянула. Сам любопытство проявил. Теперь мучайся.

– С чего ты взяла, что страдать буду?

– Интуиция. Сейчас на себя примерять начнёшь, варианты просчитывать. Что было бы, если. Ничего бы не было. На роду так написано. Карма. Злая я. Тебе сейчас больно, а мне легче оттого стало. Давай, вали отсюда.

Лёнька отвернулся и пошёл, чувствуя, как Милка сверлит спину глазами. Его душили слёзы, которые невозможно было унять. Как она и предсказывала, юноша начал прикидывать варианты, чем и как можно помочь.

Непонятно откуда появилось чувство вины. Если бы. Бред. Жизнь невозможно повернуть вспять. Не-воз-мож-но! Независимо от наличия личной вины, её судьба сконструирована собственными руками.

Предположим, попытается Лёнька вытащить Милку из лап зловещего будущего. Какова цена и реальны ли позитивные результаты?

Беда в том, что это совсем не та девочка, которая любила, любила и разлюбила. От того прекрасного ребёнка осталась лишь внешняя оболочка. Волосы, губы, глаза, а то, что внутри, совсем другое.

Время и обстоятельства искорежили её, завязав невинное тело и нежную душу в тугой узел, который уже не развязать. Тогда кого требуется вызволять?

Дальше, что можно сделать? Дать денег, содержать? Бессмысленно. Придётся круглосуточно осуществлять контроль. Как и когда добывать средства? Тоже вопрос не праздный. Бросить учиться? Одно цепляется за другое.

Другой вопрос: кто он ей? Ради чего жертвовать? Круг замкнулся.

Лёнька убежал в лес, бродил, не замечая дороги, и мучился, испытывая реальную боль за совсем незнакомого, чужого человека. Будь это та Милка, он ,не задумываясь, бросился бы ей на помощь, но это была не она.

Лёньке подсунули фальшивку, куклу, которая называет себя её именем. Независимо от этого, эта женщина задела за живое. Страдает она отнюдь не понарошку. И что делать?

Промаявшись до темноты, опухший от слёз и растерянный, вернулся Лёнька домой. Родители ждали его, не садились ужинать.

Парень прижался, как всегда это делал в детстве к матери, дав слезам возможность катиться без препятствий.

– Что мне делать, как быть? Моего интеллекта и багажа житейского опыта недостаточно, чтобы разрешить проблему, которая разрывает сердце.

Лёнька поведал родителям сам разговор, свои рассуждения и тупиковые выводы.

Думали долго, основательно. Переглядывались. Мамкины глаза наливались слезами, папа достал бутылку водки, выпил целый стакан, чего никогда не делал.

– Вот что я тебе скажу, сын. Это совсем не твоя проблема. На том же основании можно обвинить меня, мать, любого её соседа. Если бы такое случилось с тобой, другое дело. Мы бы напрягались и искали выход. Думаю, что нашли бы. Потому, что несём ответственность друг за друга. Если ты в ущерб своему будущему займёшься ей, сделаешь несчастным себя, нас  и всё равно не сделаешь счастливой Милу.

– Единственное, чем ты можешь успокоить совесть, докажи, что способен помогать в принципе. Не важно, кому. Просто делать добрые дела. Если хочешь, мы с мамой можем носить Миле еду, хоть каждый день, а ты будешь помогать средствами. Возможно, это остановит желание прожигать жизнь. Больше ты ничего для неё сделать не можешь. Что скажешь, мать?