Мелодия Миэры

Непредсказуемость Эрни и нравилась Эрике, и пугала ее. Она, пожалуй, оставила бы ему ее, но убрала бы эту внутреннюю пиявку, сосущую его изнутри. Ему всегда было мало любви. Наверное, тоска по родителям в детстве заложила в здание личности такие шаткие кирпичики.

Эрика переключила скорость на минимальную. Начался длинный подъем или, как их называют проще, «тягун». Она крутила педали велосипеда. Правая, левая, правая, левая. Она словно погрузилась в медитацию. Она видела контуры предметов, которые проезжала: деревья, скамейки, памятники, люди.

Все они приобрели геометрические очертания: круги, овалы, прямоугольники. Стали выглядеть какими-то плоскими, со странными углами, – где вытянутыми, а где, наоборот, сглаженными. И как-то обесцветились. С другой стороны, если посмотреть на объект в упор, то он принимает обычный вид.

«Наверное это из-за физической нагрузки, – мимоходом подумала Эрика. – «Кровь прилила к мозгу, и тот минимизирует процесс восприятия окружающего».

И вдруг эту минималистичную картину насквозь протаранил человечек на квадрокоптере. Эрика затормозила и присмотрелась внимательно. Летающая конструкция сделала круг и аккуратно приземлилась. К ней уже бежал ребенок лет двенадцати. Конечно, никого на дроне не было.

«Опять показалось», – что-то ее воображение разыгралось. Конечно, оно у нее подвижно от природы, но в последнее время совсем сорвалось с цепи: то клоуны, то геометрия в предметах, то летающие гномики. В памяти снова всплыло лицо бородатого мужчины. Зачем она его вспоминает?

Эрика и Системный Сигнал

В сновидения Эрики повадился пролезать паук, требующий ключи. Он подолгу гонялся за ней и устрашающе выл. Честно говоря, она уже устала от этого. Пожалуй, нужно набраться смелости и вызвать паука на откровенный разговор. Пусть выложит, что ему от нее нужно.

«Ты же взрослая женщина!» – сказала она себе сурово. – «Ты что, намерена бояться снов?».

В качестве тренажера Эрика использовала производственного паука, мирно почивавшего в своем домике.

– Паук! – мысленно обращалась она к созданию. – Объясни, что тебе от меня нужно!

Другие сотрудники заметили, что Эрика каждый раз останавливается, проходя мимо стеклянного ящика, и решили, что она очень любит этих животных. Кто-то даже стал подумывать, не подарить ли ей такого же на день рождения.

Наверное, тренировки помогли. Как-то раз в сонной реальности Эрике удалось заставить себя не бежать и дождаться паука. Тот, заметив, что она остановилась, тоже притормозил, встал на дыбы и оглушительно зашипел. Страшно ей стало почти до визга, но она сдержалась.

Паук, между тем, замолк, уселся на землю и завел свое обычное:

– Эрида! Ключи!

– Какие ключи?

– Тебе лучше знать! Давай ключи!

Выудить что-то внятное из паука за один раз не удалось, и Эрика днем ловила себя на мысли, что продумывает диалоги с ним. Проявив упорство, она наладила с существом некоторый контакт, и сложила ряд обрывочных диалогов в один.

– Эрида! Ключи!

– Я не понимаю!

– Ты должна мне ключи! По Договору!

– Что нужно сделать?

– Начни хотя бы с одного. Хотя бы один ключ!

– Приведи пример.

– Как ты сама, но не совсем ты.

Эрика, конечно же, знала, как правильно относиться к снам. В них имеешь дело с некими аллегориями, посредством которых приходит системный сигнал. Тут нужно изловчиться и правильно расшифровать его. На данном этапе Эрике в голову приходила только одна интерпретации, и за утренним кофе она принялась читать свой дневник, чтобы выбрать из него подходящие записи.

Дагомар размышляет о вере и любви

Проснувшись за час до сигнала будильника, Дэм с досадой понял, что больше не уснет. Вставать еще не хотелось, и он предался размышлениям. Думал он о себе, а точнее – о своем отношении к другим людям.

В чем-то Александер прав, и сам Дагомар упускает нечто важное. Он знал, что ожидание попаданий в систему резонансных точек происходит от еще неизжитого идеализма.

Неудивительно, что в систему эту никто полноценно не попадал. Но, тем не менее, ответственная за «точки» часть психики яростно восставала против попыток внести в нее какие-либо коррективы, угрожая погрузить доктора Дагомара в депрессию и навсегда лишить веры в чудо. А верить было необходимо, иначе все теряло смысл.

Представление Дагомара о любви, на счет чего и проезжался Александер, было основано на определенных ощущениях. Они могли быть вызваны конкретным человеком, а могли – и ситуацией, и явлением природы. Иногда это чувство приходило само по себе. Дагомар определял его как «аутентичное», когда пропускал через себя некую мощную силу, сообщавшую особенно целостное восприятие мира.

Ей, этой силе, все равно, кого собой накрыть, тут уж кто попадется. И Дагомару, когда его «радиоприемник», как он любил называть свой мозг, улавливал эти частоты, было тоже все равно, на кого «вылить» этот поток. В такие моменты ему казалось, что он любит и всех людей, и деревья, и песок, и вообще все.