Мелодия звезд (СИ)

Она эхом пронеслась по всей округе, заставляя удивленных русалок замолчать на мгновение, озираясь по сторонам в поиске глупой русалки, которая решила с ними потягаться. И тут же возобновили свою песню с большей силой, приметив на судне одиноко стоящего в стороне парня, что пел до боли знакомую, их старую волшебную песню, с помощью которой моряки, будто по звездам, могли найти дорогу домой. Эта сладкая мелодия, которая окутывала теплом всех, кто слышал ее, успокаивала, заставляла остановиться, присесть и расслабиться… Она всегда исполнялась от души, но сейчас, была приправлена нотками власти и воли, которые Диппер никогда не мог показать, будучи тритоном или простым человеком. Он просто был собой, когда ему не от кого было защищать своих родных и близких, и просто дарил им тишину и покой, которую они заслужили после долгого рабочего дня. Но сейчас, когда в опасности было само их существование, Пайнс был обязан выложиться на полную, открыв свой голос таким, каким наделила его судьба.

- Если их будет много… Одна русалка не справится…

Слова, которые раньше казались легендой, сейчас звучали как проклятие. Страх, который наполнял тело при одной только мысли о том, что он не справится, подкреплялся нарастающей волной песни сирен, которые сплывались на зов своей стаи за помощью. Диппер впадал в отчаяние, голос срывался и становился тише, но стоило одной из проклятых морских созданий запрыгнуть на борт корабля и поманить к себе пальцем одного из матросов, что безвольной куклой двинулся вслед жесту, в груди тритона проснулось что-то, невиданное ему доселе. Со злости топнув тяжелым сапогом по дощатому полу, парень громко крикнул:

- Пошла вон!

Перепуганная молодая сирена бросилась в воду, а Диппер запел с новой силой, срываясь на такие высокие ноты, о которых раньше и мечтать не мог. Моряки начали жмуриться, хвататься за головы, но были все еще без сил сказать хоть слово: они не могли прийти в себя.

Они приняли меня к себе. Они заботились обо мне все это время. Они помогали мне, когда я не справлялся, и поддерживали, когда мне доставалось от капитана. Они стали моей третьей семьей. И здесь я обрел свое счастье… Я не дам им забрать то, что у меня есть! Они бы сделали все, что в их силах, чтобы спасти меня! И ради них я тоже готов броситься под эти пули… Если обычная русалка с ними не справится, то тритон точно сможет разогнать стаю сирен!

Вдали прогремел гром. Дождь, каждый раз, неожиданно настигавший их во время плавания, и сейчас встал завесой, начиная свой порыв мелкими, редкими каплями. Закрыв глаза, Диппер отдался этому чувству, которое вело его вперед по дороге жизни, лишь в правильном и известном только ему направлении. Он почувствовал, как тело начинает промокать быстрыми темпами под начинающимся дождем, а так же силу, которой наполняла его вода.

После долгого время без влаги, Диппер перестал чувствовать в себе то, что делает его тритоном, но сейчас, он будто возвращал себе тот потерянный кусочек себя, о котором давно забыл. Мечтая жить на суше и путешествовать, он совсем забыл о том, что принадлежит другому миру. Миру, в котором нет места воздуху, танцам, забавным нарядам и… людям. Он тритон, который родился под счастливой звездой, которая дала ему дар спасения. И эта звезда оберегала его все это время.

Вода вокруг корабля засветилась изнутри, будто много маленьких флюоресцентных медуз поднялось с далеких черных глубин океана. Они танцевали под качающимися волнами, под кормой судна и скалами, превращая туманный, ужасающий пейзаж в маленькое подобие чуда. Свет, исходящий от них, дарил это волшебное спокойствие, которое только крепче устанавливало власть песни тритона, поднимая его выше над палубой, оборачивая его ноги в голубой перламутровый хвост, с четко очерченным знаком большой медведицы на боку. Плавники, перепончатые уши, тонкое сияние, что исходило от приоткрытых глаз, приподнятое в воздухе тело тритона, внушали в сирен непонимание и предчувствие опасности. Песнь, исходящая от Диппера, начала звучать невероятно громко, невероятно четко для лишь слегка приоткрытых губ. Будто он передавал свою песню телепатически, оставляя в чужих разумах лишь ее, полностью затмевая голос сирен и посторонних мыслей.

Команда начала приходить в себя. Они озирались по сторонам, вспоминая, что случилось, определяя, где находятся, с ужасом смотрели на исказившуюся в лицах стаю сирен, половина из которых уже скрылась в воде, с непонятными чувствами оборачивались на тритона, не веря своим глазам.

Почувствовав, что опасность миновала, Диппер замолк, прикрывая ослепленные светом глаза и снова открывая их, чтобы убедиться в своей правоте. То, что он увидел в этот момент, породило в сердце зверя, готового убивать. Стоящий у борта Билл и припавшая к его губам сирена.

- Если моряка коснется поцелуй сирены, то ты не сможешь его спасти…

Ты не сможешь его спасти.