Мельранский мезальянс

Вражеские машины полыхали факелами, стремительно падали вниз, оставляя в воздухе широкие ленты черного дыма, прямо на глазах разваливались на бесформенные куски металла и пластика. Мы же ускорились так, что даже облака в небе слились в сплошную ватную дорожку. Рядом рассекали воздух еще три машины, явно полицейские.

Рей натужно дышал, пытался что-то объяснить, но некоторое время у него получились лишь ломаные обрывки фраз да рваные возгласы.

Эймердина только кивала, словно понимала все без слов. А я нежилась в руках своего мельранца, не в силах выдавить ни звука.

— Лиса! Ты жива, Лиса, — его горячий шепот щекотал ухо, тело все больше напрягалось — привычно реагируя на нашу близость. Я прильнула к своему страстному мельранцу, закрыла глаза и забыла обо всем.

Некоторое время мы провели так, не в силах оторваться друг от друга. Казалось, мир вокруг исчез, растворился в дурмане восторженной эйфории. И мы остались вдвоем, под непроницаемым куполом, отрезанные от внешних запахов, звуков и раздражителей.

Бух-бух-бух… это мое сердце или его? Это мое дыхание такое шумное, порывистое или Рея?

Мысли выветрились из головы, разом ушли куда-то воспоминания о пережитых страхах, улетучились и сами страхи.

Рей зарылся лицом в мои волосы, натужно втягивал воздух и все больше каменел.

Не знаю, чем все это закончилось бы, невзирая на присутствие Эймердины, если бы впереди не выросла цель нашего путешествия.

Машины притормозили, начали снижаться, и я поняла, что мы направляемся к крыше темно-синего небоскреба.

Я ожидала, что полицейский участок выглядит как на Земле — специальное здание, с вывеской, табличкой, гербом, как минимум.

Но ничего такого не было и в помине.

Машина сделала круг и приземлилась.

Я думала, дверцы откроются, выпустят нас наружу в темную синеву ночного города, то там, то тут рассеченную светом витрин, рекламы и фонарей. Но и этого не случилось. Вдруг глыба из сверхпрочного пластика под колесами авто ухнула вниз, вместе с нами. Ахнуть не успела — мы пролетели несколько этажей, как на лифте и очутились посреди офиса, с множеством кабинетов, разделенных пластиковыми же перегородками. Прозрачными, черными и, похоже, непроницаемыми. По крайней мере, суета теней за ними выглядела фильмом с выключенным звуком.

Дверь отодвинулась, и Рей вышел наружу, продолжая прижимать меня, не отпуская на землю.

— Я, конечно, очень извиняюсь. Но нам нужна пленка, и вы сможете продолжить начатое в более уютной обстановке.

Голос Заллевса раздался будто бы издалека, и мир вокруг словно включился. Нос пощекотали запахи цитрусовой отдушки, вперемежку со слабым запахом пота. Полицейские и преступники общались настолько нервно и живо, что вытяжки не справлялись. По черным плиткам пола застучали быстрые шаги, перемежаясь с возгласами — то громкими, то тихими.

Заллевс разглядывал нас, старательно сдерживая улыбку, но ямочки на его щеках выдавали ее. Я хотела спрыгнуть с рук Рея на землю. Но мельранец удержал.

— Где камеры? — спросил он.

Я послюнявила пальцы и провела рукой по одежде. Несколько камер отщелкнулись и упали в ладонь. Я повторила маневр с волосами и туфлями.

— Столько хватит? — спросил Рей, сгреб устройства из моих рук и пересыпал в протянутую пятерню Заллевса.

— Хватит, — кивнул полицейский. — Мы арестовали подозреваемых за стрельбу над заповедным лесом, — словно между делом обронил Заллевс, не сдержав улыбку. — Хитрецы утверждают, что пытались убить кропотов, которые напали на их машину. Теперь они не скоро выйдут.

Облегченный вздох сбоку напомнил, что Эймердина еще с нами. Я обернулась к тете Рея.

— Наслаждайтесь друг другом, — отмахнулась она. — Я просто тихо радуюсь, что мы в безопасности.

Рей сел назад, в машину, не выпуская меня из рук, накрыл рот поцелуем, и все снова стало неважным.

Сбоку пристроилась Эймердина. Со слабым щелчком захлопнулись двери, и машина полетела наверх также быстро, как ухнула вниз.

Рей оторвался от моих губ, вгляделся в лицо, поизучал немного и провел ладонью по щеке. Синий взгляд неотрывно впился в глаза — извиняющийся, встревоженный и радостный одновременно. И не успела я поразиться такому странному набору эмоций, Рей объяснился, и все встало на свои места.