Меморандум

…И вот сейчас, покинув храм, шагаю по залитой солнцем вселенной. Здесь сладко пахнет цветами, нежное птичье пение ласкает слух, прохожие почему-то все улыбаются и говорят приятное, нищие похожи на аристократов, обсуждающих театральную премьеру; кошки и собаки блаженствуют на изумрудной траве в пятнах солнечного света.

Меня со скоростью мысли переносит в те места на земле, где был счастлив. Я оказывался за столом с другом, на аллее парка с глазастой девочкой в бантах, на море с родителями, в самолете над облаками, на вершине горы в окружении белых облаков, на праздничной площади города детства, на рыбалке ранним утром у зеркального озера, на теплой крыше под яркими звездами черного южного неба.

В тот миг, когда я с величайшим Даром отошел от золотой чаши и возблагодарил Господа моего — Царство небесное сошло на землю, на землю души моей — и стал я счастлив.

С первых слов меня подхватила невидимая упругая волна и понесла по спирали выше и выше. В какой-то миг стало страшно, потом головы коснулась чья-то ласковая рука, наступил покой и всюду разлилось сияние. В рассеянных туманах света проступили чьи-то лица, руки, протяжным эхом пролились звуки… С последним словом «счастлив» я очнулся, оглянулся и произнес что-то вроде: «Сильно. Я это обязательно должен прочесть».

Только открыть любимую книгу матушки Елены в тот день так и не удалось. Я передал Люде просьбу батюшки зайти к нему, она сразу испугалась, переполошилась, накинула платок на плечи и, бросив мне через плечо: «собери огурцы для засолки, я скоро» — убежала. Я прихватил ведра и отправился к теплице. Не знаю, почему Люда испугалась? Батюшка такой умный и добрый. Матушка тоже как мать родная, переживает за меня, любую книжку мне дает бесплатно. Ладно, вернется, расскажет, о чем они там говорили.

Вернулась Люда поздно, бросилась на кровать и зарыдала. Оказывается, батюшка ей объяснил, что живем мы с ней неправильно, а нужно сходить в какой-то загс и там чего-то подписать, а потом еще в церковь — и тоже что-то сделать, что называется «венчание». Интересно, что это такое? И почему Люда так расстроилась?

— Давай, пошевеливайся, надо поскорей с огурцами-помидорами управиться. На той неделе холода обещали. Пора в город возвращаться. Там хоть никто не заставит жить законно. В городе всем друг на друга начхать. Законник, тоже мне!.. Всё, Борька! Уезжаем!

— Зачем? Разве здесь плохо?

— Здесь летняя дача, а в городе у нас квартира. Надо будет работу найти на зиму.

Управились мы за пять дней. Конечно, пришлось поработать на славу. Зато у нас на полках в погребе выстроилась целая батарея банок с соленьями, а половину погреба под самый потолок завалили картошкой. Как сказала Люда: с голоду зимой не помрем. Ей видней, она умная.

Перед отъездом я зашел к матушке вернуть книги.

— Ну что, Боренька, удалось «Посланник» прочитать? Как он тебе?

— Нет, матушка Елена, не удалось. Мы собирали урожай и готовились к отъезду. Завтра уезжаем в город.

— Ой, как жалко-то! — сказала она, прижав руки к груди. — А, знаешь, Боря, ты бери «Посланника» с собой в город, а как прочтешь, вернешь. Ты ведь у нас самый аккуратный читатель, всегда книги возвращаешь. Договорились?

— Конечно. Спасибо за вашу доброту, матушка Елена. До свидания.

— Погоди, — остановила она меня. — Возьми благословение у отца Бориса, что бы всё у тебя хорошо сложилось.

Отец Борис снова улыбался мне как сыну, перекрестил, сказал: «Бог благословит» — и отправил домой. Так я с книжкой в руке и ушел из церкви, из гостеприимного дома, из любимого села.

Из полы в полу

Шел я пустынным проселком, последний раз рассматривал дома, согбенных людей на грядках, ленивых собак, вальяжных котов, заросшие молодым березняком поля и бирюзу неба с багровыми подпалинами заката. Вдыхал густые запахи травы, дыма и навоза. Меня бросало от любопытства к тревоге…

Что это! У нашего дома стоял большой черный автомобиль. Я обошел участок по тропинке, огородами прокрался в дом и затаился. Люда разговаривала с чужой женщиной.

— Между прочим, он мне тоже не даром достался! — сказала Люда. — Знаете, сколько я заплатила врачам, чтобы ему рану залечили? А видите паспорт? Я за него две тысячи долларов отдала.