Меморандум

Да и что тут горевать, когда всё самое главное, что приказал сделать мне Господь, я исполнил, приложив все наличные силы и возможности, вполне их исчерпав. Конечно понимаю, опухоль мозга — лишь медицинское последствие, причина же именно в том, что ничто земное меня уже не держит. Лишь бренное тело продолжает по инерции существовать на этой прекрасной, больной и обреченной планете — душа же моя, давно там, куда устремилась в первой детской молитве — в Царствии Господа моего, в Доме Божием, который Отец Небесный устроил для нас, куда ждет меня и всех «искренних моих».

Много лет молился я за близких, каждый день, настойчиво, упрямо, укрепляясь в вере в силу молитвы. Конечно, подавал записки в храмы, испрашивая молитв у Церкви, — и вот их судьбы устроены, земная жизнь налажена. Всецело предаю их великой любви и милости Божией, совершенно уверившись во всемогуществе и всеведении Бога Любви. Часто передо мной встает одна и та же картина: огромный дворец из кристаллов золотого света среди роскошных цветов, деревьев, травы, на берегу тихой реки у подножия величественных гор — там, в залах, комнатах, галереях, кельях поселились и живут в блаженстве те, кто перешли в вечность, приготовляя новые помещения для будущих новоселов, среди которых и я, убогий.

Да, причина именно в этом: душа созрела для перехода в вечность. Ничего не держит её здесь, кроме разве этой последней книги, но и она почти закончена. Я сделал всё что мог, на что хватило сил, очень надеюсь, что моя последняя книга станет памятником моему поколению, моему народу, нынешним христианам, поэтому и решил назвать её «Меморандум» (от латинского memorandum — то, что следует помнить).

А началось всё это, пожалуй, в одном из южных городков, когда мне только исполнилось десять лет. Родители сняли две комнаты на втором этаже дома, стоявшего в переулке, выходящем на главную улицу города — набережную. На углу нашего переулка и широкого многолюдного променада и стояла действующая церковь. Мы с родителями каждый день проходили мимо, я всякий раз умолял зайти внутрь, но родители отговаривали: «Ой, прекрати капризничать, что там интересного, пойдем быстрей на пляж, загорать, купаться, жевать шашлыки и сахарную вату». Как-то отец дрогнул и решился зайти в храм, но бдительные старушки не впустили: одеты мы были фривольно, по-пляжному, в шортах и майках, сандалиях и панамах. Отец только язвительно кхекнул: «Видишь, не нужны мы им, ну и пусть себе, подумаешь…»

Субботним вечером всей семьей мы направились в ресторан. Отец на пляже встретил старого приятеля, мы познакомились и решили отметить начало большой дружбы. В ресторане я сидел рядом с сыном отцовского друга, пятнадцатилетним Мишей. Мы с ним довольно быстро управились с шашлыком и мороженым, народ все прибывал, стало шумно и душно. Родители предложили нам покинуть заведение, прогуляться по набережной, сходить в кино и самостоятельно разойтись по домам. Миша все-таки был взрослым парнем, ответственным и серьезным, поэтому меня вполне спокойно доверили его попечительству. Мне он нравился: не подшучивал, не издевался, как обычно старшие мальчишки, относился ко мне как-то непривычно уважительно, почти как к равному.

После душного прокуренного ресторана на просторной набережной, обдуваемой свежим морским бризом, среди степенно гуляющих курортников нам стало, конечно, веселей. Миша остановился у афиши кинотеатра с нарисованным потешным мальчиком и предложил сходить на мультфильм. Он сказал, что уже видел кино «Вовка в тридевятом царстве», и ему он показался шедевром, только «что-то там его насторожило, а что, он не понял». Фильм понравился очень! Приключения юморного хулигана захватили настолько, что мы даже забыли где находимся: громко смеялись вместе со всеми, хлопали в ладоши, вскакивали с кресел, обменивались впечатлениями. Выйдя из кинотеатра, Миша вдохнул свежий прохладный воздух и как бы невзначай произнес:

— Наконец дошло, что там не так. Царь!

— А что царь? По-моему очень даже симпатичный, и правильно Вовку отругал. Ишь, размечтался: «хочешь тебе пирожные, хочешь тебе мороженые, а он забор красит». За что и получил…

— Так-то оно так, только видишь ли, Алеша, государь-император Николай Александрович, а именно его во всех мультфильмах высмеивают, был личностью очень трагической и до конца не понятой современниками. Ведь это Царь! Правитель огромной империи! Божий помазанник! Ты понимаешь? Нельзя над ним издеваться, это плебейство, холуйская месть, пошлость.