Memories (СИ)

— Что, подобрала цвет салфеток на свадьбу? — Альбус, сидящий рядом, фыркает, усмехаясь, но тут же замолкает, поймав на себе недовольный взгляд Сноу. Ему не хотелось бы с ней ссориться, потому что последнее время она его практически не замечает, и Альбус наслаждается отсутствием её внимания сполна.

— Следи за языком, Поттер. Я, как капитан команды по Квиддичу, пришла сказать, что названачаю тебя, Скорпиус, загонщиком. И тебя, Поттер, тоже. Думаю, вы, мальчики, справитесь.

— Ронни, — холодно процедил Скорпиус сквозь зубы, — я староста. Мне не до Квиддича.

— И что? — девушка вскинула брови в наигранном вопросе, — Джозеф Миллиган тоже стал старостой, но из команды не ушел.

Малфой фыркнул. Переспорить Веронику было практически невозможно, и каждый об этом знал.

— Джозеф Миллиган настолько бесхребетный, что легко поддаётся уговорам. А как мы оба знаем, Виктор Нотт отлично умеет уговаривать, к тому же, он сделает всё, о чём ты его попросишь.

Вероника усмехнулась, давая понять, что довольна ходом его мыслей. Действительно, Джозеф Миллиган, не смотря на его бесхребетность, был слишком хорошим ловцом, чтобы она так просто позволила ему выйти из команды. Сноу снова усмехнулась каким-то своим мыслям, а потом, как бы мимоходом, добавила:

— А ещё я хочу начать вербовать в Новых Пожирателей первокурсников.

— Ты что.? Погоди, но они же еще дети, Ронни! Это неправильно! — Скорпиус задыхается на одно мгновение, бросает на неё осуждающий взгляд и подается вперед, всем своим видом показывая, что против этой идеи. Старшие курсы еще куда не шло, но первокурсники!

— Эх, Малфой, на «ты» давно с чертом стал, а всё ещё огня боишься, — Вероника больно хватает его за подбородок и заглядывает в самую глубь серых глаз, — Неправильно это, Скорпиус. Это надо исправлять.

Больше девушка ничего не сказала, только растянула губы в неискренней улыбке, и ушла. Когда девушка вышла из спальни, куда так же беспардонно зашла, негромко хлопнув дверью, Скорпиус обессилено опустился на диван и потер переносицу. У него начинала болеть голова, потому что, если говорить честно, он не был уверен, что сможет совмещать тренировки и вечера в библиотеке. Он теплил надежду, что сможет избежать условий Непреложного Обета, поэтому перечитал уже половину библиотеки, разве что, только в Запретную Секцию пока не заглядывал.

— Ну… и что будем делать? — обеспокоенный Альбус привстал на кресле и посмотрел зелеными глазами на друга. Мысль о вербовке первокурсников в Пожиратели поразила даже его. Вероника Сноу была очень целеустремленной и всегда добивалась желаемого.

Почитавшая методы Беллатрисы Лестрейндж, а следовательно и методы Волан-де-морта, девушка с самого первого курса дала понять, как она относится к грязнокровкам и как восхваляет пожирателей смерти. Курсе на третьем Вероника ввела такое понятие, как «Новые Пожиратели Смерти» и объявила, что все, кто не с ней — против нее. У Скорпиуса и Альбуса мнения не спросили. Кажется, с зарождающимся в душе Вероники безумством можно уже смириться, но примириться с тем, что она собирается промывать мозги совсем еще неопытным первокурсникам — это уже перебор.

— И как ты планируешь поступить? По глазам же вижу, в голове есть какая-то мысль, — голос Альбуса кажется громом среди ясного неба, и выводит из задумчивости, заставляет поднять взгляд на друга.

— Я не знаю, — честно отвечает Малфой, — пока единственное, что я могу — стоять и смотреть.

В спальне повисает звенящая тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов. Альбус начинает нервно барабанить пальцами по прикроватной тумбочке друга.

— Аделаида все еще с тобой не разговаривает?

— Опять бегает от меня.

— До этого бегал от неё ты.

И снова тишина. Они продолжают сидеть и задумчиво смотреть в стену, продумывая каждый свой план действий, но не говорят ни слова. От этой тишины начинает звенеть в ушах.

— И мы правда сделаем это из-за её прихоти? То есть, правда будем играть в Квиддич только для того, чтобы доказать Веронике твоё безразличие к Роуз?

— Тебе-то что? Вы не общаетесь.

— Недавно начали общаться.

Они оба поднимаются со своих мест и начинают расхаживать по комнате с каменными лицами и говорят монотонно, словно и не о солнечной Розе Уизли вовсе. Ведя эту сухую, практически аристократическую, беседу, они и сами не замечают, как выбираются в гостиную.

Поттер вздрагивает, когда во мраке гостиной замечает сгорбившуюся у камина фигуру. Аделаида сидит, склонившись над учебником Зельеварения, бегая глазами по строчкам. «Амортенция не создает любовь… амортенция не создает любовь… амортенция не создает любовь» — только и можно прочитать по её губам. Она сидит и шепчет себе под нос, заучивая эти слова, словно мантру.