Мемуарески

Адриан Морриен Бессонница

Где-то там должна звезда быть,

где мечтают страстно люди
о земле, такой, как наша,
где рассветы и закаты,
пустяки и заблужденья,
побрякушки и ошибки,
церкви и дрожанье рук.
Где-то должен быть мужчина,
для кого весь мир наш тесен,
кто блуждает в сновиденьях
в мыслях женщины желанной
по дорогам одиноким
на планете неизвестной,
где в крови не тонет зверь.
Где-то в тишине рассвета
женщина в стекло глядится,
о несбыточном тоскуя,
о весне непреходящей,
о глазастом мальчугане
и о молниях небесных,
рассыпающих цветы.
Где-то среди звезд мальчишка
о такой звезде мечтает,
где хозяйничают дети,
и полно цветных картинок,
и взлетают в небо змеи,
и учительница двойку
не поставит никогда.
Где-то на равнине лошадь
тихо прядает ушами,
снится ей, что хлыст ласкает,
снятся крылья на подковах,
вольный бег не под седлом.
Где-то дереву приснилось,
что оно заговорило.

Адриан Морриен Ars Poetica

Поэту неведомы тайны,

о коих он мог бы хоть что-то
сказать, не играя словами,
не тратя время на строки.
Он выбирает из знаков знак,
тишиною чреватый.
И слово, в тиши родившись,
В тишину возвращается снова.

Ремко Камперт Поэзия

Поэзия — это деянье

утверждения. Я утверждаю,
что живу.
Что живу не один.
Поэзия — мысль и вера.
Я — мысли о дальних странах,
я — вера, что завтра наступит,
что старость тебя не минует.
Поэзия — это дыханье,
оно по земле меня движет,
пусть иногда и неспешно.
Земля ведь сама о том просит.

P. S. Я знаю, что страну нужно называть Нидерландами, а язык — нидерландским. Но как же тогда Новая Голландия, «малые» голландцы и «большие» голландцы. Простите меня, фламандцы, лимбуржцы, брабантцы…

Январь, 2000

Русский журнал

Привет, душа моя, привет, скажи, ты лазишь в Интернет? Я как-то прежде обходилась, но вот недавно соблазнилась, залезла в Русский я журнал (его читал ты? не читал?) и ничего не поняла. Да, друг, такие-то дела. Ах, думаю, какой пассаж, язык-то вроде русский, наш, а непонятно, хоть ты тресни, другие времена и песни, другие ценности, кумиры, другие, знать, ориентиры — на что и на кого, неясно, себя я чувствую ужасно, я устарела, поглупела, я отупела, стыдно, Элла.

Вот, например, одна дискуссия (судить о прочем не берусь я).

Одна дама — Елена Мулярова — написала в Сеть очерк под названием «Из хиппи в яппи». Вполне такой искренний очерк про то, как ей было раньше плохо и как стало теперь хорошо.

«Я… работала уборщицей, пробиралась на поезд без билета, ездила автостопом, носила тельняшку и гимнастерку маленького размера, редко причесывалась, питалась ништяками (объедками — для тех, кто не знает), прятала от обыска книги, которые сейчас стала бы читать разве что под дулом пистолета. Убиралась в чужой квартире. Воровала мясо у собаки хозяина. А потом начала получать больше 1000 долларов. Причем как-то сразу. Перехода не помню. Недавно была с приятелем в ресторане. Там очень мило. Все выдержано в ностальгических тонах. Музыка 80-х, отчасти 90-х, зато прошлого века. Посидели, поели, попили, вышли на улицу, и тут началось… Я принялась кричать, что мы проели месячную зарплату шахтеров Кузбасса, которую им к тому же не платят. „Ну, что ты хочешь, Лена, — успокаивал меня мой спутник. — У нас свои игры, у шахтеров — свои“».

Понятное дело: заглатывая наживку комфортного прозябания в оплачиваемом сословии, бедная богатая женщина испытывает некий дискомфорт. «Лохматая девочка в заплатанных джинсах, в свитере с дырой, прожженной на костре, наконец собралась вынести мусор.