Мемуары

По прибытии в Кантон владелец груза распорядился отправить меня в Амой, так как в Кантоне не удалось продать гуано. Из Амоя я вернулся в Кантон. Поскольку груз для перевозки в Америку еще не был готов, я погрузил на судно разнородный товар для Манилы. Из Манилы я снова вернулся в Кантон, где мы на «Кармен» сменили негодные мачты и медную обшивку. Как только груз был готов, мы отчалили из Кантона в Лиму. Изучив ветры, господствующие на обоих путях, ведущих к Лиме, — северном, где дуют изменчивые ветры полушария, и южном, огибающем Австралию, я выбрал последний. В этом тропическом поясе, примерно 46°56′ широты с экватором посередине, который, можно считать, доходит до 60°, ибо бризы[242] больше всего дуют с обеих сторон экватора до 30 широты; в этом тропическом поясе, повторяю, где бризы с неизменным постоянством дуют с востока на запад, тот, кто хотел бы следовать прямым курсом из Кантона в Лиму, не довел бы свое путешествие до конца, даже будь он обеспечен достаточным количеством продовольствия, так как ему все время пришлось бы плыть против течения и встречных ветров. Если же отдаляться от этого тропического пояса в сторону полюсов, можно быть почти уверенным, что встретишь переменные ветры, дующие обычно с запада на восток, особенно когда плывешь выше 50° широты в том или другом полушарии. Мы направили свои паруса в сторону Индийского океана, пройдя через пролив Ломбок, и вышли из индийского архипелага, с трудом лавируя в этих проливах, так как наткнулись на дующий с юго-запада муссон[243].

Пройдя пролив, в Индийском океане мы вошли в область устойчивых восточных бризов. Чтобы воспользоваться ими, мы взяли такой курс, чтобы ветер дул слева. Итак, плыли мы вплоть до 40° южной широты, где нас встретили западные ветры, и зашли в пролив Басс между Австралией и Землей Ван-Димена. Здесь же сделали остановку у острова Хантер, чтобы запастись водой.

На острове мы нашли поселение, покинутое незадолго до нашего приезда супругами-англичанами, так как здесь скончался их товарищ: об этом гласила доска, воздвигнутая на его могиле, на которой была вкратце описана история этого поселения. «Супруги, — извещала надпись, — боясь остаться в одиночестве на этом уединенном острове, покинули его и направились на Землю Ван-Димена».

Самым ценным в этом поселении был искусно сколоченный, простой, но очень удобный одноэтажный домик, в котором находились столы, кровати, стулья, и т. д.; в нем не было, конечно, роскоши, но зато на всем лежал отпечаток комфорта, столь свойственный англичанам. При доме оказался огород, что явилось для нас полезной находкой, так как там мы обнаружили свежий картофель, разные овощи и фрукты, которыми мы в изобилии пополнили наши запасы.

О, остров Хантер, сколько раз ты пленял мое воображение, когда, пресытившись цивилизованным обществом с его священниками и сбирами, я мысленно переносился в те дни, когда впервые я причалил к твоим ласковым берегам и стая прекрасных куропаток вылетела мне навстречу, а среди вековых высоченных деревьев журчал прозрачный, поэтичный ручеек, в котором мы с удовольствием утолили жажду и обильно запаслись водой на все наше путешествие.

Выйдя из пролива Басс между Новой Зеландией и Землей лорда Окленда, мы легли на курс 52° южной широты и, подгоняемые сильным западным ветром, направились к западному побережью Америки. Поэтому, приблизившись к этому побережью после долгого удачного плавания, мы повернули налево в направлении тропического пояса в поисках ветров, дующих всегда с юго-востока, и, подгоняемые ими, мы после, примерно, стодневного путешествия прибыли в Лиму.

В последние дни пути у нас остро ощущался недостаток в продовольствии, и пришлось ввести строгий рацион. В Лиме мы разгрузились и отправились с балластом в Вальпарайзо. Там «Кармен» зафрахтовали для рейса с медью из Чили в Бостон. Мы заходили в разные порты чилийского побережья: Кокимбо, Гуаско, Геррадура; в Перу мы погрузили дополнительно шерсть.

Отчалив от Айслей в полдень, мы под парусами поплыли к мысу Горн и после бурного пересечения северных широт прибыли в Бостон. В Бостоне я получил предписание отбыть в Нью-Йорк, где получил от владельца «Кармен» письмо с упреками, показавшимися мне незаслуженными, почему я и решил уйти с поста капитана судна. Говоря о дон Педро Денегри, владельце «Кармен», я должен отметить, что за все время моей службы у него он был со мной исключительно любезен. Но какой-то паразит Терсите, проникший к нему в дом, своими нашептываниями возбудил у хозяина подозрения на мой счет. В Нью-Йорке я пробыл еще несколько дней, наслаждаясь обществом моих дорогих друзей Форести, Авеццана и Пастакальди.